— Не всё в этой жизни меряется деньгами, — улыбнулся я. — Хотя именно в этом случае, лично мне кажется, что Янтарную комнату давно нашли и продали. Причем по личному указанию Сталина.
— Чего? — чуть не поперхнулся кофе напарник. — Ты в своём уме?
— Это моё личное мнение, — с нажимом произнес я. — Но мне кажется вполне логичным. Есть много свидетельств того, что на момент штурма города Янтарная комната ещё была в Кенигсберге. А после взятия Сталин поручил найти её лично Берии. Те «волкодавы» были не чета нынешним кладоискателем, и кто бы как не думал о Лаврентии Палыче, организатор он был отменный. Так что я просто уверен, что Янтарную комнату нашли и по-тихому продали, скорей всего, какому-нибудь частному коллекционеру.
— Вот тут, мне кажется, ты перегибаешь, — упрямо помотал головой Мирон. — Сталина можно обвинять в чем угодно, но только не в попытках личного обогащения.
— А я и не сказал, что они с Берией решили банковский счет пополнить, — возразил я другу. — Но ты вспомни какое время было. Штаты с Британией внезапно вспомнили, как много тушенки они нам по ленд-лизу поставили, и выставили счет на очень и очень кругленькую сумму. Так что, скорей всего, Сталин просто решил из двух зол выбрать меньшее. Трофейные команды, которые вывозили с территории Германии всякие ценности, возникли не просто так. Нам было нужно восстанавливать экономику и платить по счетам, а Янтарный кабинет мы как-нибудь потом еще один сделаем. Тем более, что при разделе территорий, СССР отжал будущий Калининград, где девяносто процентов его мировых запасов.
— Не знаю, — протянул Мирон с сомнением. — Вроде, как и логично звучит, но всё равно не верится, что за семьдесят лет нигде не протекло. Неужели никто не додумался похвастаться?
— Ты просто никогда не сталкивался с истинными коллекционерами, — усмехнулся я. — Зачастую, таким товарищам совсем не нужны мировая слава и всеобщая известность. Их душу согревает само осознание того, что у них есть что-то, чего нет у других.
— Да ну тебя, — совсем расстроился Мирон. — Всю малину испортил. Ты Эдику звонить будешь? Сам же говорил, что обсудить с ним что-то хочешь.
— Надо бы, — согласился я с ним, — но лучше это будет сделать на улице.
Я махнул рукой официантке, попросил сделать нам кофе с собой в бумажных стаканчиках, а заодно рассчитать за недавнее пиршество, и, надевая куртку, двинулся к выходу.
В этот раз голос Эдика не был сонным, но и радости от моего звонка я тоже не услышал.
