Наверное, коньяк так подействовал, или нервы сдали. Так или иначе, но Таня разрыдалась, как и мечтала, по-бабьи. Света долго ее успокаивала — прижимала к себе и гладила по голове. При этом крыла всех подряд — и мужиков с их «уродливыми характерами», и детей — «спиногрызов», и начальников, которые только и делают, что вставляют палки в колеса, задавливая творческое начало. В общем, накопилось у нее недовольства воз и маленькая тележка. Под конец она даже всплакнула за компанию с икающей Таней. Хорошенький же у них выдался вечер. А главное, от похмелья завтра им не отделаться.
Глава 5. Ломать и строить
Прошла неделя, а потом еще одна. Жизнь Тани постепенно входила в прежнее русло. Об Алексее она вспоминала все реже. Вернее, она строго-настрого запретила себе это делать. Днем и не получалось — не работе началась такая запарка, что времени не оставалось даже на обед. Толик ее насильно выдергивал из кабинета и вел в столовую. Чуть ли не силой заставлял есть.
— Скоро на тень станешь похожа. Под глазами уже синяки.
А ей кусок в горло не лез. И дело не в работе, ее всегда много. Аппетит у Тани пропал неожиданно. С утра она заставляла себя не только выпить кофе, но и съесть бутерброд. Раньше до обеда не досиживала, они с девчонками по очереди бегали в столовую за пирожками. А сейчас от одной мысли о еде мутило. В итоге за две недели она так похудела, в пору гардероб менять.
— Что с тобой происходит? — озабоченно спрашивала Света. — На себя непохожа. Даже улыбаться перестала.
А вот на этот вопрос Таня могла бы ответить с легкостью, только не было у нее желания делиться с кем-нибудь своей тайной. В тихие вечера, сидя дома перед телевизором, она доставала часы Алексея и грела их в руках. Она представляла себе их на его запястье. Закрывала глаза и вспоминала, как касалась его кожи, какая она теплая и гладкая. Теперь она четко осознавала, что полюбила Алексея, и эта любовь стала ее тайной мукой. Если днем она научилась отключать мысли, то по вечерам они доставляли ей мучительное удовольствие, близкое к наслаждению. Она питалась ими. Представляла, что могло бы быть, и плакала от того, что этого никогда не будет. Она страдала от разлуки с любимым, но понимала, что их встреча была мимолетной, оставляющей после себя размытый, но яркий след. Таня забыла ссору в момент расставания. Воспоминания о ней рушили картину приятной грусти, что нарисовало ее воображение.
В свою тайну она никого не собиралась посвящать, Света догадывалась, что ее грусть как-то связана с Алексеем. И даже не раз пыталась завести разговор на эту тему в свойственной ей грубоватой манере.
