— … Должна я устранить помеху в твоем лице, — снова донесся до меня голос ведьмы.
Смысл слов моментально достиг моего сознания, и я, наконец, поняла, зачем понадобилась ей.
Она просто-напросто хочет убить меня. Тут уже не только холодок по спине пробежал, а волосы вовсю зашевелились на голове от пронизывающего ужаса. Но я не хочу умирать в расцвете сил!
— Сама я сделать этого не могу. К сожалению, духи запретили мне вмешиваться в жизнь людей, не считая покинутых родителями детей и подростков. Сложись все иначе, я бы не побрезговала испачкать о тебя руки. Но есть одно существо, которому даже духи не указ. Вот ей-то я тебя и отдам, — довольно разулыбалась София, в то время, как я все больше холодела от неконтролируемого страха. — Находится она даже ниже самой низшей ступени лесной нечисти. Ничем не брезгует…
Договорить ведьма не успела, поскольку снова появилась Танька.
— А вот и мои мавочки подоспели, — ласково пропела она. — Сколько вас там? — строго спросила у Таньки.
— Девять. Остальные на охоте, — отозвалась та, а я подумала, что голос у нее может быть только таким — жалобным, каким и показался мне в самом начале, чтобы наверняка рождать в душах людей сострадание.
— Отлично. Справитесь. Вставай! — перевела она на меня взгляд, и глаза ее полыхнули зеленым пламенем.
Я послушно встала, потому что сопротивляться сил не было. Не иначе, как воля ведьмы заставляла меня подчиняться. Меня «вывели» за дверь, и я оказалась окруженная детьми разного возраста. Все они были одеты в длинные рубахи, и лица всех поражали бледностью. Слава Богу, никто из них не поворачивался ко мне спиной, а лишь разглядывали меня с болезненным любопытством.
Жалость шелохнулась в душе, когда я всматривалась в лица этих детей. Ведь они еще таким глупые, не достигшие ни половой, ни умственной зрелости. А в кого уже превратила их злая нечистая сила. Как же несправедлива порой бывает жизнь к тем, кто и так многим обделен!
— Красавицы мои, — лицемерно обратилась ведьма к своим малолетним слугам. — Проводите ее к Яге. Хоть я и наложила на нее заклятье подчинения вам, но глаз своих шустрых с нее не спускайте, шага в сторону сделать не позволяете. Как бы и о чем она вас не молила, вы должны передать ее в руки старухи, да побыстрее.
Затем она посмотрела на меня и усмехнулась:
— Думала ли ты, когда совершала самую большую глупость в жизни, что закончишь так плачевно?
Злость всколыхнулась в моей душе. Пусть я и подчинялась ее воле физически, но разум мой принадлежал только мне.
