— Ева.
Я взглянула на Полину. Та сосредоточила все внимание на лодочках, продолжая:
— Конечно, это не мое дело, но я все-таки спрошу.
— Спросите, — легко согласилась я.
— Вы… с Данилой давно уже… Давно познакомились?
— Вчера.
— Да вы что? Серьезно? — изумилась женщина, ее руки застыли над противнем, комкая кусок теста. — Вчера, значит…
— А что вас так удивляет?
— Ничего особенного! — Полина наконец отмерла и улыбнулась широко. — В клубе, да?
— На выставке, — медленно ответила я. Экономка пытается что-то узнать? Интересно, что ей сказал Данила? Не ляпнуть бы… Хотя, какое мне дело?! Он со мной просто на пару дней, вот и все. Поэтому… — Он картину купил.
— Вашу?
— Слава богу, не мою! — фыркнула, потревожив Кутузова. Он вытянул лапку и легонько толкнул меня в грудь. Я погладила кота по сморщенному затылку и развила тему: — Какого-то модного художника Белинского. По мне — так полная фигня и мазня, но Данила был в восторге.
— Да, у него случаются такие озарения. Но в прошлый раз хоть красивую лошадь повесил в доме… А мазню куда, интересно, купил?
— А вон туда, наверное, в простенок.
— Не-ет, тут он никаких абстракционизмов не повесит, это я гарантирую! — воинственно заявила Полина. — Через мой труп. Небось, для виллы своей, хренвиллы…
— О, у него еще и вилла есть, — решила я ей подыграть.
— У него все есть, — со вздохом ответила Полина. — Ладно, не суть. Вы расстегаи любите, Ева?
— Эм, неожиданный вопрос. Наверное, люблю.
— Только не говорите, что никогда не ели расстегаев!
— Так чтобы специально — нет. Но вполне возможно, что я не знала, что ем расстегаи, — усмехнулась. И тут в кухню вошел Данила. В руках он держал большой букет розовых ромашек. При виде хозяина Кутузов издал короткое шипение и спрыгнул с моих колен, просочившись куда-то наружу через открытую стеклянную дверь. Я подняла брови:
— Беркутов, ты бьешь кота?
— Ева, ты ведьма? — взаимно удивился Данила. — Я хотел тебе цветы в постель принести, но ты же неуемная, уже надо было встать, уже кофе пить…
— Ой, это мне цветочки! — я не смогла удержаться от сарказма и протянула руку. Данила сделал такое лицо, что я чуть было не рассмеялась — ему бы клоуном работать! Прямо артист больших и малых академических театров. Он отвел руку с букетом ближе к Полине:
— Кто сказал, что тебе? Это не тебе вовсе, это моей любимой и единственной женщине!
Любимая и единственная экономка шлепнула его по запястью:
— Не дурачься! Дари уже цветы и садись пить кофе!
