Нет, всё это просто бред! Во-первых, зачем Янке вновь становиться девственницей, разыгрывать спектакль, притворяясь древнерусской девицей, да ещё и отказываться от секса? Во-вторых, даже если на минуточку предположить, что её настигла психическая болезнь, то как всё можно было провернуть чисто физически? В-третьих… Ну, не зря же его посетило ощущение, что перед ним сестра-близнец Янки! Но бред, бред и белочка! Теперь что, придётся поверить в попаданку из другого… мира? Измерения? Вселенной? Из прошлого?
Бред.
Шум воды стих, и через пару секунд дверь медленно открылась. Матвей поднял взгляд и увидел Янку (или не Янку?) со шваброй наперевес. Лицо её выражало отчаянную решимость дорого продать свою девичью честь (девичью? блин!), если он снова полезет с недвусмысленными намёками и жестами. С минуту они смотрели друг на друга, и Матвей всё отчётливее сознавал: ему просто необходимо всё понять и как-то проверить. Как-то, значит, совершенно точно. Плева… Ну окей, кто знает, может, зарастание и возможно. Нужно найти что-то конкретное, физическое, что точно никак не имеет права измениться…
Он поднял руки вверх, ладонями вперёд, как для полиции:
— Спокойно. Поставь швабру, я ничего тебе не сделаю. Я просто встану, и мы пойдём поговорим в комнату.
Янка помотала головой, из чего Матвей заключил, что палку она не бросит, и кивнул:
— Ну, хорошо, хорошо. Пойдём сядем и обсудим всё.
Очень медленно, чтобы случайно не нарваться, он поднялся и первым пошёл в комнату. Янка последовала за ним, придерживая одной рукой простыню, обмотанную вокруг тела, а другой — швабру в весьма угрожающей позе. Матвей сел в кресло и указал любимой (незнакомой?) на диван. Янка примостилась на самом краешке, видно, чтобы быстрее можно было слинять в случае агрессии. Матвей кашлянул:
— Яна, что случилось? Зачем ты меня ударила?
— А пошто ты меня снасильничать хотел? — жалобно ответила она. — Коли ты мой суженый, должен понять — я себя блюду, свою честь, до самой свадьбы! А ты вона как, подлез и хотел взять всё без обязанности… Пошто, молви?
— Значит, ты не Яна?
— Богдана я. Богдана Борковичева, в крещении Евдокия, дочь боярина Всеслава Боркова, полновластная хозяйка Боркова Городища, — ответила она и даже выпрямилась, задрала подбородок, чтобы доказать свою значимость.
— Хорошо, допустим. Можно, я проверю кое-что? Ну, я же не могу просто так поверить тебе, без доказательств.
Матвей встал, игнорируя угрожающе качнувшуюся швабру, и указал на ногу девушки:
