Паренёк по кличке Мурзик вышел из кафе, дождался Ксюшу на пороге и обнял за плечи — властным жестом покровителя. Она подняла к нему личико и приняла долгий поцелуй в губы. Рука пацана спустилась до её попы и игриво шлепнула по рюшечкам юбки. Ксюша слегка натянуто засмеялась и последовала за ним внутрь забегаловки.
Эм закрыл глаза, вздохнул глубоко пару раз и завёл мотор. На хату. Исчезнуть из мира на два-три дня. Закончить заказ. А там видно будет.
В доме он встал посреди комнаты, окинул её долгим взглядом и подобрал старенькое полотенце в цветочек. Бросил на стопку белья. Нашел свой телефон и поставил любимую песню. Под звенящую гитару сел в кресло, отпил несколько долгих обжигающих глотков из бутылки и взял в руки блокнот.
Всё вернулось на круги своя. Пора работать.
— Матвей, ну сколько можно возиться, в самом деле!
Громкий высокий голос вывел его из ступора, заставив вздрогнуть. Опершись ладонями на тумбу раковины, он взглянул на себя в зеркало. Измученные алкоголем глаза с серыми мешками и вздутыми веками, недельная бородка, красный нос с тёмными порами. Такое впечатление, что ему перевалило за полтинник. А ведь вчера исполнилось тридцать пять!
Матвей попытался пригладить торчащие дикобразом волосы, но потерпел неудачу. Выдавив на руку каплю геля, он согрел её, растирая между ладонями, и принялся композировать некое подобие модной прически, чтобы нельзя было сказать наверняка, нарочно его волосы торчат во все стороны или он уснул с мокрой головой.
— Матвей, твою мать! Ты выйдешь из ванной сегодня, или мне звать консьержа?!
Он поморщился. Милостивый Боже, неужели эта женщина не понимает, как раздражает его своими воплями?! К голосу присоединились ритмичные нервные постукивания в дверь — Нелли желала осуществить свой утренний туалет, и сделать это она желала немедленно.
Матвей пробурчал что-то неразборчивое, включая воду. Подождёт. Не к спеху. На работу не опаздывает по одной веской причине, что не работает. А по магазинам успеется. И подружки, светские путаны, тоже не помрут от ожидания.
Почистив зубы, Матвей долго и тщательно полоскал рот, потом умылся специальным мылом, стягивающим поры. Нелли, конечно, стерва и глубоко корыстная прожигательница жизни, в косметике и в уходе за кожей ей нет равных! После мыла он быстро, словно стыдясь самого себя, намазался кремом, чтобы не выглядеть облазящим от солнечного ожога плечом. И снова взглянул на себя в зеркало.
