— Вас нельзя оставить без внимания, ведь так, милостивая ари? Если не дикий котёнок, то дикий раб! Я никак не могу понять — это склонность к эпатажу или ваше природное упрямство?
— Девлин, — удивилась я, — ты что, меня ругаешь?
— Что вы, ари Анна! Я бы никогда не посмел!
В его голосе явно чувствовалась издёвка. Я решила сыграть в капризную принцессу:
— Тогда плати. Или у нас нет денег?
— Деньги есть, милостивая ари, — он поклонился, обернулся к торговцу: — Милостивый, сколько стоит этот наложник со всеми… приблудами?
— Наложник — двадцать пять феллеров, плюс клетка десять, плюс магические путы шесть феллеров… Ах да, настойка двадцать семь пексов! Итого: сорок один плюс два… и семь… округлим до сорока четырёх феллеров.
— Сколько-о? — протянул Девлин, округлив глаза, как торговец округлял сумму. — Да хорошего, ласкового и миленького кяэрри можно купить за десять феллеров! Милостивая ари, вас хотят надуть, пользуясь тем, что вы не знаете наших цен!
Я взглянула на парня, висевшего в путах на столбе. Лицо его было каменным, но ноздри раздувались, а глаза полыхали ненавистью. Держу пари, что он рождён не здесь, не в этих землях, и знать не знает про гаремы. Представляю, каково ему быть связанным! Про физическую боль говорить не будем. А вот боль душевная… Она словно пронзает меня, его боль! В самое сердце.
— Милостивый кяари, вы же понимаете, какой успех ждёт вашу мудрую ари, когда все узнают, что в её гареме ТАКОЙ экземпляр!
Я должна его освободить. Всё, больше никакой лирики.
— Девлин, дорогой мой! Мне показалось… Ну, наверное, я ослышалась… Нет, ты всё-таки меня ругаешь!
Он сдался мгновенно. Видимо, вспомнил, что я принцесса. Махнул рукой и полез за пояс. Ворчал, правда, при этом что-то вроде «Разоримся, как есть разоримся!» А я словно очень устала, потому что почувствовала — ноги не держат. Поискав рукой опору, нашла руку Дайго. Торговец внимательно пересчитал золотые и серебряные монеты, которые высыпал в его ладонь Девлин, и, довольно крякнув, махнул рукой куда-то. Тотчас принесли клетку — здоровенную бандуру — и поставили на подиум. Тщедушные кяри вооружились двумя… чем? Чем-то между ухватом и щипцами. Схватили железными полосами за горло с двух сторон и тянули на себя, а третий в это время отвязывал невольника от столба.
Как дикого зверя, ей-богу!
Но он же человек!
Не в силах больше смотреть на это непотребство, я отвернулась и столкнулась нос к носу с девушкой в роскошном тёмно-зелёном платье и тёплом плаще, подбитым серебристым мехом. У девушки были светлые кудри, серые глаза и очень красивое личико. Оглядев меня с ног до головы, она воскликнула:
