Новый «Челюскин» — транспортный пароход с ледовым креплением, мало чем отличавшийся от простого коммерческого судна, готовился к дальнему трудному походу. Этот рейс рассматривался как «пробный шар» в условиях полярного плавания. Судно только недавно было построено в Дании и пришло к нам, как говорится, «голым». На нем не было ничего из того, что годами скапливается на старом, обжитом корабле. Нужны были матрацы и мореходные карты, ложки и оптические приборы, полотенца и хронометры… Все это предстояло достать, закупить, заказать заводам. Много было хлопот. Но теперь сутолока сборов позади. Широкий, приземистый корабль развел пары и дымит у причала в Мурманске.
На проводы «Челюскина» 10 августа 1933 года собралось множество народа.
Играли оркестры, алели флаги, произносились прощальные речи. И вот капитан отдает приказ поднимать якорь.
— Якорь чист! — докладывает боцман.
На командном мостике капитан Воронин в парадной морской форме замахал фуражкой с золотым шитьем. Рядом стоит Шмидт в простой кепке и кожаной куртке. Ветер развевает его пышную черную бороду.
Взвились сигнальные флажки на мачтах всех кораблей, стоявших у пристани:
«Желаем благополучного плавания и скорого возвращения».
Все они салютуют «Челюскину» тремя гудками.
Корабль миновал маяк и вышел в Баренцево море — первое на пути к далекой цели.
Тихо на пустынном безбрежье. Лишь изредка, рассекая воду, покажется касатка. Тишина и на палубе «Челюскина». Слышны лишь всплески легкой волны, лижущей борта, да мерный стук машины. Началась обычная морская «непрерывка». Каждые четыре часа бьют склянки и меняются вахты. Почему же не уходит с мостика капитан, почему шагает взад-вперед?
— Скоро должно маленько качнуть. В воздухе пахнет штормом, — говорит он Шмидту.
— Откуда вы это знаете?
— Если небо красно с вечера, —
Моряку бояться нечего,
Если ж красно поутру, —
Моряку не по нутру —
такие стишки сложили мореходы в старину — мои предки. Они умели предсказывать погоду…
«Качнуло» очень скоро и с большой силой. Небо и море налились свинцом. Налетали шквалы северного ветра. Перед носом корабля вырастали высокие пенистые водяные горы. «Челюскин» с тяжелым стоном то вставал на дыбы, то зарывался носом в воду, то валился с боку на бок. Волны перекатывались через палубу.
Воронин в желтом непромокаемом плаще не покидал капитанского мостика и хмурился. Не нравилось ему новое судно: не годилось оно для плавания во льдах. Вскоре его опасения подтвердились.
