Почти каждый день начинающий летчик поднимается в воздух: сначала на учебной машине, затем на боевой. Разведка, стрельба с воздуха по наземной цели, длительные полеты по два-три часа в Ялту и Евпаторию.
И вот вчерашние курсанты, в новеньких синих кителях, с «крабами» на фуражках, застыли в строю. Зачитывается приказ Реввоенсовета Республики о присвоении им звания командиров Рабоче-Крестьянского Красного Флота. Это было 2 июля 1929 года.
Вскоре недавний учлет сам стал обучать будущих пилотов. Ляпидевский вернулся в тот самый Ейск, в котором бегал босоногим мальчишкой, чтобы посмотреть самолеты, порасспросить летчиков. Теперь он прибыл сюда как инструктор новой школы морских летчиков.
ЛИНЕЙНЫЙ ПИЛОТ
Весной 1933 года Ляпидевский демобилизовался и перешел на работу в гражданскую авиацию. Его направили рейсовым пилотом на Дальний Восток. Тут впервые скрестились летные пути мой и Ляпидевского.
…В январе 1930 года я открыл воздушную линию из Хабаровска на Сахалин. Самолет стал доставлять пассажиров из краевого центра на далекий остров за пять-шесть часов. А ведь ранее туда добирались на лошадях и собаках вдоль замерзшего Амура, а затем по льду Татарского пролива, и поездка эта занимала по меньшей мере тридцать суток.
Каждому командированному на Сахалин выдавалось 2 тысячи рублей: одна тысяча на приобретение меховой одежды, другая — на продовольствие, наем лошадей и собак. Билет же на самолет стоил 350 рублей.
Авиация нужна была здесь, как нигде.
Помнится, как, пролетая впервые над Амуром, мы увидели под крылом маленькую деревушку на высоком берегу. Это было Пермское — то самое, на месте которого несколько лет спустя вырос город молодежной славы — Комсомольск-на-Амуре.
Во время посадки в селе Мариинском нас встретили очень недружелюбно. Оказывается, здесь проживало немало кулаков, которые изрядно наживались на извозном промысле. Они смотрели на летчиков как на опасных конкурентов, отбивающих у них доход. Командированные передвигаются на лошадях, дают хороший и верный заработок, а тут вдруг — аэропланы!
Из Николаевска мы вылетели на Сахалин. Местные жители нас пугали:
— Татарский пролив славится неожиданными ураганами. Если там пароходы выкидывает на берег, то ваш самолет подавно может изломать. По четыре-пять дней суда штормуют в море и не могут подойти к берегу. Да и вообще Татарский пролив очень редко бывает спокоен.
— Вы же о летнем времени говорите, — заметил я.
— Это все равно, зимой еще хуже. Выпадет снег, ровно покроет землю, а потом свирепый ветер наметет высоченные надувы. Здесь ровного места не сыскать.
