— Пятьдесят километров.
— Далековато.
— Это ты считаешь далеко?..
— И чего я потащился, сидел бы лучше в гостинице…
— Вас понял. Требуется остановка. И я порой останавливаюсь, от своей натуры никуда не денешься. Здесь рядом есть дорожный ресторан «Золотой фонарь», там и бросим якорь.
«Золотой фонарь», — ухмыльнулся про себя Ян. Он обычно смотрел на названия придорожных ресторанов из окон междугородных автобусов и давно отметил про себя, что каждый второй из них непременно бывает либо «голубой», либо «зеленый», а чаще всего «золотой», и возле них стоят автофургоны и легковые машины тоже всевозможных цветов и марок. А вот стекло перед ним было обычно серое от грязи и затуманенное дыханием, словно стремилось скрыть от него соблазны и чары этих ресторанов, и он различал лишь яркие огни вывесок и стоящих машин. «Ты не ездишь в дорожные рестораны на фасолевый суп?» — нередко изумлялись его коллеги. «Я не люблю фасолевый суп», — небрежно отмахивался он, боясь признаться, что принципиально избегает придорожные трактиры, как назывались прежде эти оазисы в пустыне дорог.
Михал Арендарчик свернул на стоянку, где почти не было машин.
— Выходим, — приказал он не допускающим возражения голосом и выключил мотор.
Они прошли через узорчатую деревянную арку в сруб, казалось, закопченный сигаретным дымом.
Из-за стойки бара им приветливо улыбнулась молодая официантка.
— Рады вас видеть у себя, товарищ директор, я сейчас позову шефа.
— Ты ступай покамест сюда, — Арендарчик указал ему на дверь с черным мужским силуэтом.
Ян охотно послушался. Когда он вернулся, возле стойки возвышался долговязый седоватый бородач с зачесом на лысине.
— Мой однокурсник, Ян Морьяк, — первым заговорил Арендарчик.
— Очень приятно, — бородач чересчур энергично пожал ему руку. — Альберт Фролиш, директор дорожного ресторана, самого красивого в средней Европе. Не правда ли, миленький кабак?
— Он пока что разглядел только ваш сортир, — вмешался Арендарчик.
— Проходите, друзья, — пригласил их Фролиш. — Если уж Михал Арендарчик завернул к нам помимо своей обычной среды, неужели мы не угостим его?
— Я за рулем, — предупредил Арендарчик. — Но от кофе не откажемся, правда, Янко?
Фролиш ввел их в отдельный кабинет, предназначенный, очевидно, для приема особо уважаемых гостей.
— Садитесь. — Фролиш отодвинул красные стулья от стола, покрытого скатертью в сине-белую клетку. Со всех стен им ухмылялись изделия из модранской керамики[5]
