— По вашей логике, Столыпин — неудачник. В противном случае, зачем бы ему вести борьбу с рабочими и с нами, социал-демократами?
— Из него ничего больше не выжмешь, — доложил следователь губернатору. — Фанатик, который, по всей видимости, задумал использовать суд для пропаганды революционных идей. Каторги и ссылки не боится.
— Выжмем! — уверенно произнес Сазонов. — Молодчик так легко не отделается, смею заверить. По нему давно плачет самая высокая осина.
Получив телеграмму от губернатора, исправник Лавров вызвал урядника Перлова.
— Любезный, ты как-то говорил о покушении на тебя Гусева и Арсения.
— Да, меня приглашают на суд над Гусевым. Я предъявил ему обвинение. Как вам известно, у него нашли письмо брата, который советует убить меня. Не отвертится.
— На суде ты должен заявить, что вторым лицом, которое стреляло в тебя, был Арсений.
— А юридические основания?
— Найди свидетеля. Пять тысяч проворонил!..
Упоминание о пяти тысячах всякий раз приводило урядника в бешенство. Закусив удила, он кинулся искать свидетеля.
Возле трактира Перлов остановился. Суд над Гусевым должен состояться послезавтра, Перлов, как лицо пострадавшее, уже получил вызов во Владимир. Времени на поиски свидетеля не оставалось. «Сойдет любой, если припугнуть как следует! — размышлял урядник. — Взять хотя бы того же Быкова. Рыло в пуху. Вор, пьяница. Свинью у соседа украл и зарезал. В коленях валялся, чтобы я не губил его».
Как и ожидал урядник, Быков сидел в трактире. Обхватив лохматую голову веснушчатыми руками, он неуверенным голосом выводил:
Пропил, пропил, промотал
Весь отцовский капитал…
Урядник смерил его презрительным взглядом.
— Господин Быков, не хотите ли пройти со мной?
— Не хочу!
— Вам все же придется пройти со мной.
— Ну если вы настаиваете…
Он поднялся. Когда вышли да улицу, Перлов спросил:
— Вы Арсения знаете?
— Какого еще Арсения?
— Бунтовщика.
— Господин урядник, я политикой не занимаюсь.
— А чем же вы занимаетесь?
— Я вольный землепашец.
— По-моему, род ваших занятий не вызывает у полиции сомнений.
Быков насторожился, сразу протрезвел.
— На что вы намекаете? На ту несчастную свинью, которая по недомыслию забрела в мой огород? Она сожрала пять пудов картошки, и я убил ее на месте преступления. Должен же кто-то отвечать за потраву?
— Господин Быков, не будем возвращаться к давнему происшествию. Мне-то известно, что свинью вы похитили из свинарника владельца. На сей раз речь идет об угоне коровы Лукерьи Зыкиной.
