Э. Агзамов — автор трех сборников: «Ночь негаснущих огней» (1977), «Год рождения Атаи» (1981), «Голубой мир» (1984).
Он появляется ежегодно в одно и то же время, когда сходит последний снег и задувают озорные весенние ветры. Он как бы врывается вместе с ними, такой же озорной и буйный. Внезапно. На плече — да, на плече, а не в руках — потертый чемодан с надписью «Барнаул» на крышке. Прищурив левый глаз и неподражаемо улыбаясь, он неожиданно возникает в дверях. Затем, небрежно швырнув чемодан в сторону, как кидают мешок с барахлом и широко раскрыв объятья, кричит напоминающим мне беззаботное детство звонким голосом.
— Ч а н т р и м о р э - э!
А меня при виде его охватывает тревога: прощайте спокойные дни! Теперь все вокруг погрузится в шум и гомон! Однако нет у меня права нарушать этот странный, но когда-то столь дорогой для каждого из нас обычай.
— К а л а м а к а т о р э, — невольно вырывается у тебя. — Опять приехал? И снова поступать!..
— Нет, только чтоб надоедать тебе, — говорит он и, словно стараясь еще больше разозлить меня, обнимает за талию и, приподняв, кружит по комнате. — Друг ты мой, дружище ненаглядный!
Потом, присев на корточки, он с трудом, после тысячи уловок, ухитряется открыть такой же непутевый, как сам хозяин, и такой же видавший виды чемодан. Комната наполняется запахом осенних яблок. С красными бочками в крапинку, со следами красного песка у основания плодоножки лежат в чемодане яблоки, невзрачные на вид яблоки местного сорта. Яблоки детства, запахи детства, от которых приятно кружится голова. И сразу многое вспоминается, ты глубоко вздыхаешь, и у тебя тоже появляется желание обнять его и сказать: «Дружище!» Но что-то, то ли накопившееся прежде раздражение, то ли гордость препятствуют этому, и ты только недовольно ворчишь:
— Зачем ты приехал, Рамазан? Ведь все равно не поступишь!
— А если поступлю? — отвечает он, снова прищуривая левый глаз и расплываясь в улыбке. — А если поступлю?
— Не поступишь! Ей богу, не поступишь!
— Да ладно, приятель, это я так, к слову! Мне достаточно, что ты учишься. Оставим разговоры, лучше отведай этих яблок. Таких даже в райских садах не сыщешь. — Покопавшись в чемодане, он достает нечто, завернутое во много слоев бумаги. — Это тебе бабушка сузьму[2] прислала. Пусть, говорит, внучек себе чалоб[3] приготовит — жажду утолять. А то, говорит, бегая за городскими юбками, совсем небось умаялся!..
И чемодан, известный всему свету чемодан, после долгих шуток и прибауток наконец закрывается.
