Евгений Олегович с первых дней после аварии принял активнейшее участие в обсуждении технических особенностей взорвавшегося реактора, в выработке решений по модернизации оставшихся в СССР реакторов «чернобыльского типа», в создании новых проектов – как усовершенствованных водо-графитовых, так и совершенно новых, с другой физикой, с другим топливом, другими материалами. С его участием и за его подписью вышли сотни документов и десятки публикаций.
Но не вышло ни одной статьи, ни одной брошюры, где «граду и миру» объяснялись бы технические особенности «реактора чернобыльского типа» и раскрывались причины аварии, где была бы изложена обоснованная цельная версия. Ничего этого Евгений Олегович не рассказывает и не объясняет.
Может быть, ему некогда? Нет, им написано несколько книг автобиографического и научно-популярного характера, он охотно общается и дает интервью. И в своих интервью постоянно, с маниакальной последовательностью и настойчивостью он обвиняет в аварии персонал. Таким было интервью газете «Московские новости» в канун 25-й годовщины аварии на ЧАЭС, таким было интервью «Эху Москвы» 18 августа 2013 г., в котором он характеризует персонал ЧАЭС как «уголовников». Если бы, мол, не их действия, то аварии не было бы.
Да, не было бы тогда, – была бы в другой раз на другой станции.
О том, что реактор типа РБМК-1000 безо всяких нарушений со стороны персонала уже несколько раз пытался разогнаться на разных энергоблоках, что 30 ноября 1975 на Ленинградской АЭС был без пяти минут Чернобыль – об этом Евгений Олегович постоянно умалчивает. Что на заседании Политбюро ЦК КПСС 3 июля 1986 года реактор был раскритикован как проблемный, что академик Александров с этой критикой в целом согласился, что тогдашний премьер-министр Рыжков заявил на этом заседании, что мы шли к этой аварии, – об этом Евгений Олегович никогда не упоминает.
Как нигде не упоминает он о докладе Александра Александровича Ядрихинского, о книгах Николая Викторовича Карпана, наконец, о Докладе комиссии Госпроматомнадзора СССР, который так и назывался: «О причинах и обстоятельствах аварии на 4 блоке Чернобыльской АЭС 26 апреля 1986 года», и в котором было отмечено, что масштабы аварии вызваны не действиями персонала, а физическими характеристиками реактора; физические и конструктивные недостатки реактора были результатом многочисленных и явных нарушений норм и правил безопасности, допущенных создателями реактора.
