Общение с М.С. Горбачевым. И.С. Силаев и поощрение за особо опасные работы
Кстати, о разговорах с М.С. Горбачевым. Трижды мне приходилось вести их с ним по телефону из Чернобыля. Все носило довольно странный характер. Он звонил, конечно, Председателю Правительственной комиссии т. Силаеву И.С., может быть, он звонил Щербине и с ним разговаривал, но это было вне моего присутствия. Иван Степанович давал ему свою информацию, а затем, когда дело шло о детальных, специфических, профессиональных вопросах, он спрашивал: кому дать трубку? В первом разговоре он сказал – Легасову дать трубку. Я стал с ним разговаривать. 3–4 мин. М.С. спрашивал, что делается, что его волнует это: уже имя Горбачева начинают во всем мире трепать в связи с этой аварией, поднялся массовый психоз в мире; какое же истинное положение? В ответ на это я ему обрисовал положение – а дело было 6 мая, основные выбросы из разрушенном блоке прекращены, – что в настоящие время ситуация контролируема, масштабы загрязнений и зоны, прилегающей к ЧАЭС, и всего мира в целом нам более или менее понятны. Нам было ясно, что пострадавших от лучевого поражения, кроме тех, кто работал на ЧАЭС, ожидать маловероятно, контроль за населением ведется тщательный, что если будут в странах, на которые попали некоторые радиоактивные выпадения в результате аварии, приняты правильные информационные и санитарные меры, то никаких реальных последствии для здоровья людей не будет. Я не знал, что в это время к таким же выводам пришла сессия международной Всемирной организации по здравоохранению, специально собранная по этому вопросу: она также пришла к выводу, что угрозы населению Западной Европы и других стран происшедшая авария не несет. Рассказал о конкретной обстановке: где тяжелые участки, связанные с большим уровнем загрязнения, где обстановка более благоприятная, как идут работы. Он удовлетворился этим разговором. На следующий день во время нашего нахождения у И.С. Силаева повторно раздался звонок М.С. Горбачева, и на этот раз он просил, чтобы трубку взял Е.П. Велихов. Его он стал спрашивать о причинах происшедшей аварии. Е.П. стал давать пояснения и сказал, что лучше об этом расскажет Валерий Алексеевич. Трубка была передана мне, и я, может быть, излишне детально, передал причины происшедшей аварии. В этот момент Михаил Сергеевич просил написать ему личное письмо, что и как происходило. Я тут же сел за написание письма; после некоторой редакции И.С. Силаевым оно ушло в ту же ночь на имя М.С. Горбачева за подписью Силаева, Велихова и моей.
