- Нет.
- Ты какой приехал? Злой? Смирный? Счеты будешь сводить? Или простил? Меня простил?
- У меня к вам претензий нет.
- Ну-ну. Должны быть. Ты загремел, а я даже в свидетелях не побывал. Должны быть. Да какой спрос с больного! Верно, какой с меня спрос? Но я тебе помогу, Паша. Деньгами...
- Деньги у меня есть на первое время.
- Будешь жить пока у меня. В комнате сына. Он в армии. Там, правда, мой мотоцикл стоит. Отодвинешь его к стеночке. Да, вот так, отдал сына в армию, не стал ходы искать. Может, чему и обучит эта армия, пока отец болеет. В отца сын. А когда сын в такого отца, как я, отцу болеть нельзя. Что там, в Афганистане, ты ведь из тех мест?
- Кара-Кала на иранской границе. Там, как обычно, пограничники.
- Трудная служба? Жара, змеи вот. Еще зашлют парня в твою Кара-Калу.
- А сами собрались туда ехать.
- Я - другое. Мне - доживать. Ладно, хватит обо мне. Когда сына собираешься наведать?
- Мне отписано, чтобы исчез из его жизни.
- Гляди! Какая бабеночка была робкая, уютная. Ох, бабы!
- Она вышла за другого.
- Знаю. Ох, бабы, бабы! Из нашего профсоюза паренек, но какой-то никакой. Этот бы ножом себя по руке не полоснул, а уж в змееловы бы и подавно не сунулся.
- На сына все же взгляну. Хоть издали.
- Учти, сыну твоему помогали.
- Кто?
- Неважно. А она брала. Регулярно. Учти.
- Мне сестра посылала посылки все четыре года. Щедрые посылки. С ее-то зарплатой. Вы?
- Правильно, что помогала. Сестра, родная кровь.
- А ей помогали вы, так?
- Неважно, неважно, Паша. Мой тебе совет: встанешь на ноги, отбери сына.
- Думал об этом.
- Ты за эти пять лет, наверное, обо всем подумал. Сейчас здесь придется передумывать. Жизнь не обдумаешь. Человек предполагает, а бог располагает. Выпей-ка еще, и я с тобой... мысленно. Лена, где тот помидор? Тащи угощение!
Вошла Лена, неся на тарелочке крошечный ломтик помидора.
- А ему? Да не чинись ты, сестра милосердная. Ну, поухаживай за молодым человеком, окажи милосердие. Как же пить без закуски?
- Мне ничего не нужно, - сказал Павел.
- Мне нужно. В моем доме пьешь. Лена!
- Сейчас принесу. Может, отдельно пообедаете? Больные не всегда любят, когда рядом с ними едят.
- А я люблю.
- Да мне ничего не нужно, я сыт.
Сестра ушла, снова оставив после себя лекарственный шлейф и еще какое-то сродни запаху неудовольствие, которое исходило от нее, поскольку больной явно вел себя не по правилам.
- Уколы делает замечательно, - сказал Петр Григорьевич. - Рука крепкая, а душа добрая. Представляешь, девица.
