Это великий момент, когда проникают сквозь все то, что я охарактеризовал как триаду чувств: вкуса, обоняния и осязания, - и в известной степени имеют перед собой обнаженным то, что присутствует тут в движении, в равновесии и в жизни.
Интересно проследить именно в отношении такой подготовки так часто предлагавшееся западными мистиками. Несомненно, я далек, очень далек от того, чтобы недооценивать поэтичность, красоту и исполненность фантазией иных мистиков. Конечно, меня восхищает то, что, например, преподносила святая Тереза (61), Мехтильда Магдебургская (62) и другие, даже Манстер Экхарт (63) и Иоганн Таулер(64). Но для духовного исследователя это все раскрывается, раскрывается все то, что возникает, когда совершаешь путь во внутреннее и не проникаешь сквозь область обоняния, вкуса и осязания. Почитайте-ка у отдельных людей, описавших особенно внятно то, что они пережили таким образом. Они говорят об одном ощущении вкуса внутреннего, о каком-либо ощущении вкуса в отношении того, что изживается в качестве духовно-душевного во внутреннем человека; они говорят также о неком обонянии и в некотором смысле говорят о неком осязании. И умеющий правильно читать совершенно отчетливо увидит, например, у какой-либо Мехтильды Магдебургской или у какой-либо святой Терезы: они идут внутрь этим путем, но они не проходят сквозь обоняние, вкус и осязание. И хотя они описывают в прекрасных поэтических образах, но все же только то, что тут означает следующее: внутренне обоняют, внутренне пробуют на вкус и внутренне осязают.
Да, реально видеть истинную форму действительности духовно развитым органом чувств - это не так приятно, как позволить себе рассказывать о какой-то сладострастной мистике - ибо она все же сладострастна - по сути, она лишь утоляет некий рафинированный, направленный внутрь душевный эгоизм. Как говорилось, восхищаться этой мистикой так, как порой ею восхищаются, я, конечно, тоже могу, но как духовный исследователь я должен знать, что эта мистика останавливается на полпути, и что обнаруживающееся в прекрасных поэтических образах у Мехтильды Магдебургской, у святой Терезы и у других в действительности есть все же ничто иное, как то, что обоняют, пробуют на вкус и осязают, прежде чем продвигаются к истинному внутреннему. Истина при известных обстоятельствах неприятна, пожалуй, иногда жестока. А современному человечеству не подобает быть душевно рахитичным через туманную, несовершенную мистику. Настоящему времени подобает одно - войти в истинное человеческое нутро с укрепленной силой духа, с теми силами, которых мы не напрасно достигли ради внешнего мира в естествознании гораздо более дисциплинированным образом. Это естествознание не отрицается. Это естествознание принимается именно в направлении его дисциплинирующей и методической стороны. И овладев именно этим естествознанием, действительно сумеют правильно оценить то, что приходит из туманной мистики, а также узнают, что эта туманная мистика сегодня не является объектом занятий для духовно-научного течения, но это духовно-научное течение должно стараться ясно осознать собственное человеческое существо.
