Закончив изучение материалов, Селивановский распорядился вызвать старшего лейтенанта Ильина, занимавшегося оперативной разработкой разведорганов 17-й армии вермахта, а сам прилег на кушетку. В последнее время к ночи его одолевали сильные, доводившие до тошноты, головные боли: сказывались хроническое недосыпание и постоянная нервотрепка. Расстегнув ворот гимнастерки, он потер виски — боль в затылке ослабела — и закрыл глаза. Прошла минута-другая, глухие удары сердца в ушах стихли, но расслабиться ему не удалось; стук в дверь заставил встрепенуться. Поднявшись с кушетки, Селивановский расправил складки на гимнастерке, застегнул ворот и крикнул:
— Войдите!
Вошел Ильин и доложил:
— Товарищ комиссар, старший лейтенант…
— Вижу, Володя, что еще не капитан, — с мягкой улыбкой заметил Сильвановский.
Он испытывал внутреннюю симпатию к этому рассудительному, не теряющему голову в самых сложных ситуациях, еще совсем молодому, но перспективному двадцатитрехлетнему офицеру. Ильина отличали недюжинный ум и профессиональная хватка. И сейчас, прежде чем принять окончательное решение по операции, Селивановский рассчитывал услышать от него дельные предложения.
— Ты с материалами по делу «зюд» и предложением Рязанцева ознакомился в полном объеме?
— Так точно, товарищ комиссар.
— Все ясно?
— Было несколько вопросов. Я их прояснил в разговоре с Рязанцевым.
— Что-то уж больно гладко все получается.
— Ну почему же, Николай Николаевич. Есть некоторые проблемы, но они носят рабочий характер.
— Например?
— Согласовать дезу с командованием. Тут, конечно, придется пободаться. Но ничего, на что-нибудь да уломаем.
— Нет, Володя, «что-нибудь» нас не устроит. Не тебе объяснять: чем ценнее информация, тем больший вес в глазах абвера приобретет Гальченко, — не согласился Селиванов-ский.
— Понимаю, Николай Николаевич, и надеюсь, что удастся договориться с начштаба армии по максимуму.
— Здесь можешь рассчитывать на мою поддержку.
— В таком случае нам с Рязанцевым останется доработать отдельные детали.
— Итак, будем считать, что с дезой определились. А в целом, на твой взгляд, какая видится перспектива?
— Из всех дел «ЗЮД» наиболее перспективное. Железный выход на абвер и толковый исполнитель. Надо раскручивать дальше, такой удачи может и не быть! — не колеблясь, заявил Ильин.
— Раскручивать? Удача? — и здесь в Селивановском проснулись сомнения, дремавшие в глубине души.
Та кажущаяся легкость, с которой Прядко удалось внедриться в абвер, его настораживала. Четыре предыдущие попытки, предпринятые отделами фронта, закончились провалом: три разведчика бесследно сгинули в лагере для военнопленных, и лишь один, Николаев, смог пройти сито проверок, подставиться на вербовку и закрепиться в агентурной сети гитлеровской разведки. Но в последний момент разведчика подстерегла роковая случайность — при переходе линии фронта он подорвался на мине.
