* * *
В конкретной реальности современного мира места и пространства, места и не-места переплетаются, проникают друг в друга. Возможность не-места всегда присутствует в любом месте. Возвращение к месту – это прибежище того, кто часто бывает в не-местах (и при этом мечтает, например, о загородном доме, надежно укоренившемся в своей местности). Места и не-места противостоят друг другу (и притягиваются друг к другу) так же, как те слова и как понятия, при помощи которых мы их описываем. Однако модные ныне слова – те, что не существовали еще тридцать лет назад, – принадлежат не-местам. Так, мы можем сопоставить реальности транзита (временные лагеря или транзитные пассажиры) и проживания, жилья; развязки (когда никто не пересекается ни с кем) и перекрестка (места, где все встречаются); пассажира (определяемого пунктом назначения) и путешественника (движущегося по дороге – примечательно, что те, кто ездит обычными поездами французской железной дороги[50], официально именуются «путешественниками» – до тех пор, как они не садятся в скоростные поезда TGV: в этот момент они превращаются в «пассажиров»); реальность «жилого комплекса» (ensemble, «группа новых жилых домов» в определении Словаря французского языка «Ларусс»), в котором никто не живет совместно и который никогда не находится в центре чего бы то ни было («жилые комплексы» стали символом городской периферии), и «памятника», служащего местом памяти и общности; «коммуникации» (кодов, образов, стратегий) и «языка» (того, на которым мы говорим).
Используемый словарь (вокабуляр) здесь является ключевым, поскольку он формирует структуру привычек, воспитывает взгляд, наполняет значением пейзаж. Вспомним на мгновение определение, которое предлагает Венсан Декомб[51] для понятия «риторические территории» (pays rhetorique) на основании анализа «философии» или, скорее, «космологии» Комбре:
Где персонаж оказывается у себя дома? Вопрос в меньшей степени касается географической территории, чем риторической (в классическом понимании слова «риторика», определяемом риторическими высказываниями – призывом, обвинением, критикой, рекомендацией, предостережением и т. п.). Персонаж оказывается у себя дома там, где ему понятна и приятна риторика людей, с которыми он делит жизнь. Признаком попадания домой является возможность быть понятым без особых проблем и вникнуть в рассуждения своих собеседников без необходимости длительных объяснений. Риторическая страна персонажа заканчивается там, где его собеседники больше не понимают обоснований, которые он дает своим действиям и поступкам, жалоб, которые он формулирует, или выражаемого им восхищения. Затрудненность в риторической коммуникации обозначает переход границы, которую, конечно, следует представлять себе скорее как фронтир или приграничные территории, нежели как четко прочерченную линию (с. 179).
