.
Лефевр – подобно Зиммелю, Вирту, Янг и их коллегам – выделяет различие как определяющее качество городского опыта; «городское можно определить как пространство, в котором различия узнают друг друга и посредством взаимонаправленного распознавания проверяют друг друга и таким образом становятся либо сильнее, либо слабее»126. Появление и умножение социальных сред (milieu) и субкультур, индивидуализация жизненных стилей – суть части и минимальные единицы урбанизации. В городской среде, пестующей разнообразия, воспитывают инновацию и креативность и таким образом развивают новые формы производства и воспроизводства. Согласно Лефевру, капиталистический город играет ключевую роль в подгонке новых разработок под логику капитала.
Лефевр различает уровни личного опыта (его он называет «частным порядком» P) и накопления капитала (а его – «глобальным порядком» G); городское (медиация M) существует ровно между ними, оказываясь пространством ежедневного опыта и коммодификации. Лефевр считает, что центральность – идеал, заключенный в самом городском пространстве; это умозаключение позволяет ему полностью описать роль медиации: «дело в том, что любая точка может стать центральной в значении городского пространства-времени»127. Шилдс доказывает, что «городское» (urban) эквивалентно теоретическому идеалу и виртуальности, потенциал которых заключен в «городе» (city) и является, выражаясь в терминах Лефевра, «реальной абстракцией»128. Тем не менее – в силу того что ни одна точка не может быть центральной единовременно с любой другой – городская политика заключается в осуществлении переговоров и балансировании запросов на центральность. На одной стороне спектра ответных реакций пространства товарного потребления – торговые центры и деловые районы – создают благоприятный фон (ambience) для социальных столкновений (encounter) и возможностей, в то же время полагаясь на различные формы исключения маргинализированных групп129. На другой стороне городское также может вести к коллективному сопротивлению, зарождающемуся среди исключенных, постепенно осознающих свою общность в исключенности. Слово Лефевру: «Право на город легитимирует отказ от того, чтобы позволить дискриминационной и сегрегационной организации удалить человека из городской реальности <…> [и] объявляет неизбежный кризис городских центров, основанных на сегрегации»130.
Городская медиация сама по себе – субъект масштабного производства и лишь «мимолетная форма» (fleeting form)
