Барон, правда, был не какой-нибудь праздный аристократ, а инженер-лесоустроитель, лесовод… Тем не менее настоящей душевной близости с ним не получилось, и последовал развод. Второй брак — с биологом Эрвином Бауэром, младшим братом писателя Белы Балажа, оказался удачней. Литературные, естественно-научные, социологические интересы Маргит Каффки встретили у него сочувственное понимание, столь необходимое женщине, которая жила не только жизнью сердца, но и напряженной жизнью ума.
К тому времени обрела писательница и публичный форум, более достойный занимавших ее идей об участи и призвании женщины в отсталом, распадающемся полуфеодальном обществе. Это был журнал «Нюгат», оставивший по себе добрую память в истории венгерской литературно-общественной борьбы. В противоположность замкнувшейся в косной «восточной» неподвижности чиновно-помещичьей Венгрии (которая и героиню Каффки не хочет выпускать из тины прошлого) «Нюгату» внятна была прогрессивная культура, литература Запада («Запад»: это и означает в переводе его открыто полемичное название).
При этом «Нюгат» не оставался глух к социалистическим веяниям. Сама пламенно-трагическая поэзия Эндре Ади, которая прежде всего прославила журнал, стала живым руслом связи между искусством общегуманистическим и социалистически идейным — между «Нюгатом» и социал-демократической газетой «Непсава», где печатал он свои зовущие к переменам стихи, прямо называя в них рабочих «кровными братьями».
Не могла не чувствовать себя их кровной сестрой и Маргит Каффка, по рукам и ногам связанная новыми, цивилизованными грабителями: книгоиздателями. Литературный труд не мог прокормить, а преподавательский — не оставлял времени для творчества, для пищи духовной. «…После долгой торговли и поношений — тысяча крон за полугодовую публикацию в еженедельнике со всеми изданиями и переизданиями в придачу. Нет, никогда не напишу я этого третьего романа! — изливает она душу в одном письме. — Пять месяцев подряд спать по четыре часа в сутки. И так бедствовать, мучиться все время». Каффка была настоящим пролетарием — «пролетаркой» — умственного труда. К социалистическим идеям ее подводил сам образ жизни, формируя образ мыслей.
Отлично знаменует ее умонастроение, внутреннюю эволюцию в десятых годах стихотворение «Рассветные ритмы». Написалось, вырвалось оно почти одновременно с романом «Цвета и годы», под свежим впечатлением «кровавого четверга». Такое наименование, подобное нашему «кровавому воскресенью», получил в Венгрии день 23 мая 1912 года, когда в Будапеште была разогнана рабочая демонстрация. Событие это глубоко повлияло на всю общественно-литературную атмосферу.
