И вот оно.
— Я так не думаю.
— Это поможет тебе выбраться из дома.
— У меня нет дома.
— Квартиры. Это вытащило бы тебя из причудливой удручающей маленькой квартиры, в которой ты впала в спячку.
— Я не впала в спячку.
— Хождение на работу и волонтерство в больнице не приравнивает к общению.
— Я не согласна.
— Нора, пожалуйста, подумай об этом. Не хочу вмешиваться, но я беспокоюсь о тебе. Похоже на то, что ты отказываешься двигаться дальше.
Официантка появилась с нашей едой. Как только она ушла, я посмотрела на свою тарелку, досада и вина сражались друг с другом. Я подняла вилку и нож, мои пальцы сжались вокруг них в раздражении, и, наконец, нарезала панини. Я не хотела смотреть на Сеону из-за страха, что она увидит в моих глазах эмоции. Потом тихо и строго сказала:
— Я не люблю онлайн-знакомства. Если ты действительно не хочешь вмешиваться, то не дави.
Неловкое молчание висело над столом, пока мы ели. Наконец, не в силах больше терпеть болезненную тишину, я спросила:
— Как Родди?
Видимо, это было правильным решением, потому что Сеона выдохнула:
— Он возиться с новой барменшей из «Лейтс-Ландинг». Не знаю, что он в ней нашел. Она такая скучная, как тарелка. Все, что она делает, это дуется и хихикает.
— И дает ему секс без обязательств, — тронула я осиное гнездо.
Глаза Сеоны сузились.
— Это он так думает. Но я вижу, как она пытается замутить с ним. Клянусь богом, если он даже подумает о том, чтоб связать свою жизнь с ней, я прикончу его.
— Почему тебя волнует, с кем он тусит?
Она посмотрела на меня.
— Это Родди.
— Разве, мы не должны быть счастливы за него, независимо от того, с кем он дружит?
— Мне очень хочется услышать, как ты скажешь это ему в следующий раз, когда он пожалуется на одного из моих бойфрендов.
Боже, мне хотелось настучать им обоим по голове. Могли ли два человека быть более слепыми в своих чувствах друг к другу?
— Справедливо.
— Итак… — она осмотрела меня в своей вдумчивой манере. — Расскажи мне о волонтерстве.
— Что ты хочешь узнать?
— Я хочу знать, не окружаешь ли ты себя детьми, которые не будут здесь через пару лет.
Понимая ее беспокойство, я послала ей успокаивающую улыбку.
— Некоторые из детей очень больны, но большинство не на грани. Многие с нетерпением ждут, чтобы оказаться в комнате отдыха и послушать, как я рассказываю истории или играю с ними в игры. Я в порядке. На самом деле, есть один ребенок, который даже не болен, — сказала я улыбаясь, когда подумала о Сильвии. — Ее мама была медсестрой… — и я рассказала Сеоне о Сильвии, и ее опекуне, эпическом дяде Эйдане.
