На лице у Джима отразилась вина.
— Послушай, я много работаю, и через несколько лет стану бригадиром. У нас будет больше денег, и тебе, возможно, даже не придется работать. Ну, и к тому времени у нас будут дети, и ты будешь заниматься ими.
От этой мысли я вздрогнула.
— Я не хочу оказывать на тебя давление. Тем более речь не о том, чтобы ты зарабатывал больше денег, Джим. А в том, что это я хочу зарабатывать больше денег, и именно я — хочу гордиться своей жизнью. А прямо сейчас я не профессиональна для чего-либо.
— Я не смотрю на это, как на твое давление на меня. Я хочу дать тебе хорошую жизнь, чтобы ты не беспокоилась о работе. Мы команда.
Джим никогда меня не слышал. Чтобы я не говорила, он никогда меня не слышал. Но сейчас я не хотела спорить.
— Я знаю это.
Он настороженно посмотрел на меня.
— Правда?
* * *
Прошло две недели, и мы вернулись к нормальной жизни, засунув головы в песок и притворившись, что наш брак прекрасен. Но наш брак не был прекрасен. Он был усеян нарушенными обещаниями.
В день свадьбы я обещала любить и лелеять своего мужа, полагая, что так и будет.
И когда Джим попросил меня выйти за него замуж, он пообещал: «У меня есть все, что ты хочешь».
Это не так. Эдинбург был дорогим городом, и хотя образование стоило не так дорого, как в США, оно по-прежнему не соответствовало нашему финансовому состоянию. Способы были, но это означало, что нужно немного попотеть. Возможности имелись. Но Джим не поддержал эту идею, и без его помощи я не могла ничего сделать.
Не знаю, стало ли это проявлением детского негодования, или возможно печальный факт, но я поняла — мой муж был наивным увлечением. И однажды утром я проснулась и осознала, что нарушила свое обещание его любить. Я действительно любила Джима… но не была в него влюблена. Я вышла замуж за друга, но не лучшего друга, и, как оказалось, в этом имелась большая чертова разница.
По правде говоря я понимала: мы направляемся к обрыву. Сама эта мысль пугала меня почти так же, как и мысль о том, что так будет всегда. Иногда появлялось чувство, что я меняю страны, а не ситуации, но это было не так. По крайней мере, в Эдинбурге у меня был Джим, у меня была семья, и друзья, которые заставляли меня улыбаться.
Несмотря на то, что я была в состоянии шока и настороженности, когда только приехала в Эдинбург, мать Джима Энджи и его старшая сестра Сеона позаботились обо мне. Полагаю выбора у них не было, потому что в течение первых нескольких месяцев мы жили в тесном трехкомнатном доме в районе Сайтхилл, находящимся примерно в двадцати минутах езды на запад от центра города.
