— Это твой?
— Мой.
Он кивнул и провел рукой по волосам, глядя куда угодно, только не на меня.
— Джим?
Он покачал головой, и так сильно сжал руль, что на пальцах побледнели костяшки.
— Нора, думаю тебе нужно просто выйти, — сдавленно сказал он.
Услышав эмоциональный голос Джима, я поняла, почему он не может встретиться со мной взглядом: слезы наполняли его глаза, отчего я почувствовала прилив нежности. Не трудно было заметить, насколько этот мальчик вырос за столь короткое время, чтобы так переживать обо мне. За мной точно не стояла очередь из людей, готовых дарить заботу, и я не собиралась воспринимать его привязанность как должное.
Испытываемый прилив нежности и благодарности заставил меня потянуться к Джиму. Я коснулась его щеки, но он отвернулся. Осторожно повернула его голову, заставляя на меня взглянуть, и в груди все сжалось, когда увидела слезы.
И еще кое-что.
То, что напугало меня и одновременно вызвало желание.
— Джим, — прошептала я, задаваясь вопросом, как это возможно, испытывать ко мне так много, практически меня не зная.
Он дернул меня к себе. Губы парня обрушились на мои, и сначала я не смогла среагировать, потому что поцелуй получался карающий, и немного испугал. Все, что я могла сделать, это гладить его щеку, пытаясь успокоить. Потом, он осознал, и его поцелуй стал медленнее, слаще, мне это нравилось больше.
Он отстранился, тяжело дыша, и прижался к моим губам последним поцелуем.
Один последний поцелуй в нос.
И последний поцелуй в лоб.
Такой сладкий, что навернулись слезы.
— Пожалуйста, просто иди, — взмолился Джим.
Чувствуя себя виноватой, даже не знаю почему, я сделала как он просил: схватила сумку и дернула за ручку двери. Я уже собиралась закрыть дверь и позволить Джиму уехать, когда решила, что он заслуживает большего.
— Джим, — я наклонилась, чтобы посмотреть на него, но он упрямо смотрел вперед. — Эти две недели… Я никогда их не забуду. В последнее время я чувствовала себя одинокой, но ты показал мне, что так не должно быть. Спасибо, — как только сказала эти слова, то почувствовала себя очень уязвимой, поэтому захлопнула дверь, прежде чем Джим успел ответить.
Проклиная себя за болтливость, я поспешила в дом.
Звуки футбольного матча я услышала, прежде чем открыла дверь.
Мамина куртка висела на новом, прибитом мной крючке, под ней стояла обувь.
Убрав Джима из головы, я собралась с духом. Пришло время вернуться в мою жизнь и остаться в мире, где все текло как прежде. Пора, потому что уверена, мама собирается меня убить.
