Я вздрогнула, когда из комнаты, где отец смотрел игру, раздался рев толпы болельщиков.
Теперь, о нем… Я не знаю, можно ли назвать то чувство, которое я испытывала к отцу гневом. Оно скорее похоже на обиду.
Было ужасным обижаться на него. Это я понимала. Иногда думала, что может я не очень хороший человек.
Я убрала все книги обратно в коробку, закрыла ее и попыталась заглушить боль в груди и то ужасное гложущее ощущение, которое зародилось у меня где-то в желудке уже очень давно. Чтобы как-то избавиться от этого чувства, я взяла книгу, которую принесла из библиотеки и удобно устроилась на кровати.
На какое-то время я погрузилась в чтение истории о другом мире и девушке, попавшей в тюрьму, что заставило воспринимать свою собственную жизнь как сплошные каникулы. Наконец, я взглянула на часы, и нехотя отложила книгу в сторону.
Вернувшись в гостиную, я увидела отца: он спал, уронив голову набок. Когда я выключила телевизор, он резко поднял голову и огляделся вокруг, ничего не понимая. В те минуты, когда отец выглядел так, сонно и растерянно, он был таким уязвимым. Мне становилось грустно, когда я вспоминала, каким был мой отец до болезни.
Папа никогда не полагался на кого-либо, пока не попал в инвалидное кресло. Вот почему он все время злился. Ему ненавистно было зависеть от кого-либо.
— Папа, — я осторожно дотронулась до его плеча, и он заморгал, глядя на меня. — Пора спать.
Он кивнул, и я отошла в сторону. Медленно идя за ним, прошла следом в спальню родителей. Мама всегда помогала ему переодеться перед сном. Папа снял с себя рубашку, оставив только футболку. В свое время плечи у него были широкими, а бицепсы крепкими, так как он работал на стройке. Но спустя время, от них ничего не осталось.
Папа обладал еще достаточной силой, чтобы с моей помощью перелечь в кровать.
— Тебе тепло, папа?
— Да.
— Тогда спокойной ночи.
— Нора, — он схватил меня за руку, и я почувствовала, как ухнул вниз мой желудок, понимая, о чем пойдет речь. — Прости.
— Ничего, пап.
Его грустные глаза умоляли меня понять.
— Меня так все это бесит, но я не хочу взваливать на тебя, девочка. Ты знаешь, что ты лучшее, что мы с твоей мамой сделали, правда?
Слезы были готовы вот-вот пролиться, и я почувствовала, как ком встал в горле.
— Я знаю, — прошептала я.
— Правда, знаешь? — Он еще сильнее сжал мою руку. — Люблю тебя, малышка.
Я старалась справиться с жжением в носу и прерывисто выдохнула.
— Тоже люблю тебя, папа.
Едва вернулась к себе в комнату, как уткнулась лицом в подушку и зарыдала.
