– Неважно, кто его использовал. Главное, что всякий, кто хоть однажды прочёл эту книгу, наверняка его запомнил. И, когда ты его назовёшь – сразу поймёт что ты тоже в курсе дела.
– Хорошо, я спрошу… то есть скажу. – покладисто согласилась девочка – как соглашалась каждый раз, под конец этого, ставшего уже почти ритуальным, диалога. Она сложила пачку листков и сунула в авоську, рядом с двумя кирпичами серого хлеба и кульком баранок. – Дядь Витя, с вечером зайти не смогу – мама тесто готовит назавтра для пирогов – у папы день рожденья. Попросила помочь. Не будете скучать?
– Не буду, не беспокойся! – ответил он, точно зная, что скучать будет. – Иди, пироги – дело нужное. А на звёзды мы и в другой раз поглядим, июньское небо ясное, безоблачное.
Проводил, перебирая руками обручи колёс, гостью до прихожей, вздрогнул непроизвольно от звука захлопнувшейся двери – и вернулся назад, к столу. Каретка взвизгнула, металлические литеры на изогнутых рычажках застучали по валику, рассыпая дробь, немного смягчённую тремя слоями бумаги и двумя – копирки. Пора было работать дальше.
1979 г., лето
Вологда
Уже вечер.
Вечер не обманул ожиданий. Небо, и правда, было безоблачным, воистину – мечта астронома-любителя. Правда, его собственные занятия астрономией отличались бессистемностью. Так, он никогда не занимался фотографированием звёздного неба, пренебрегал регулярными наблюдениями – зато порой мог часами приникать к окуляру, созерцая ничем, вроде не примечательный участок звёздного неба. И только ему самому было известно, что именно там, далеко за орбитами планет-гигантов, на полпути к таинственному Облаку Оорта, всё ещё ждёт то, что в «спецотделе» привыкли называть «Армадой».
Это и была «Армада» – миллионы, миллиарды свёрнутых информационных пакетов, «ноосферных коконов». Переброшенные через великое Ничто, через межзвёздную пустоту, они скапливались, прицепившись, как к маяку, к безымянному астероиду. А потом – складывались, составлялись в чудовищно сложную «ноосферную» головоломку, которая в какой-то момент и зажила своей жизнью – жизнью сложнейшей машины, инструмента межзвёздных захватов, нацеленная на третью планетку местной звёздной системы.
Дальше отлаженный механизм действовал, как лучшие швейцарские часы. Расконсервировались, разворачивались коконы с личностями Пришельцев и с «ноосферными инструментами» – устройствами дальней связи и «Посредниками», способными помещать «Мыслящих» в тела аборигенов планеты. Эти коконы вступали во взаимодействие, образуя гигантские сетевые структуры, способные накапливать ментальную энергию миллиардов Мыслящих, которая только и способна привести в действие нематериальные, но вполне эффективные инструменты инопланетного Вторжения. Выбирались цели для первого броска; формировались вторая и третья волны Вторжения, которые последуют за Десантом. Словом, шла рутинная, многократно отлаженная процедура, финал которой мог быть только один: захват планеты и помещение в каждого из обитающих на ней носителей разума «Мыслящего» чужака.
