Напротив ткач Стурж слонялся у витрины своей лавки, открывая и снова захлопывая ставни и бросая в его сторону лукавые понимающие взгляды над горбатым курганом, перегородившим улочку между домами. Бездельник - пердун все слышал. Но не важно. Теперь Сабли закончит с горшком и тарелками в рекордное время. А потом вылетит наружу, шамкая деснами и выпучив глаза, выуживая из мелких вод сочувствие и так далее.
Вполне верно: ему придется найти новую работу до заката, или все уважение, выстраданное за шесть месяцев, исчезнет быстрее пламени свечки во время урагана. Вернется мрачный ярлык - Манси Неудачник - и призрак прошлого начнет тенью ходить за ним, а соседи вроде ткача Стуржа станут делать суеверные жесты, встречаясь на дороге.
Новая работа. Только это имеет отныне значение. Плевать, что какой-то безумец терзает город каждую ночь со смены сезонов, что каждое утро на улицах находят изуродованные трупы - граждан Скорбного Молля с пустыми глазами (если остаются глаза) и гримасами предсмертного ужаса... а их тела... все недостающие члены... Эмансипор содрогнулся. Плевать, что мастеру Бальтро больше не надобен кучер - разве что для перевозки команды сутулых похоронщиков с набеленными лицами, для последнего пути к гробнице предков. Так закончится весь его род.
Эмансипор одернул себя. Если бы не гнусная прелюдия, он почти завидовал бы последнему путешествию купца. По крайней мере будет тихо - он не о Сабли, конечно, о колоколах. Проклятых, неумолчных, визгливых, тошнотворных колоколах...
- Найди монаха на конце веревки и сверни ему шею.
Капрал заморгал на сержанта, неловко зашевелился под весом устрашающей синеватой кольчуги (воротник отделан бронзой) и высокого конического шлема с "хвостом омара" на шее, и толстых кожаных наплечников. Гульд нахмурился. В таких доспехах парень побагровел и похоже, варится в собственном поту. Впрочем, на горожан ему не удается произвести особого впечатления, ведь короткий меч в ножнах на всякий случай залит воском. Не дай Худ... Гульд отвернулся. - Спеши, сынок.
Послушав затихающие за спиной шаги, мрачно оглядел отряд, окруживший тело и яму старого могильника, в которую бросили тело. Стража отгоняла зевак и бродячих псов, пинала голубей и чаек, всячески оберегая покойника. Пусть лежит смирно под куском плетня, который кто-то из милосердия положил сверху.
Тут он увидел посеревшего лицом гадателя, что вышел с другой улицы. Королевский маг не был привычен ходить пешком, однако совсем уже не белая ниже колен ткань панталон доказывала, что мужчине сегодня пришлось весьма близко познакомиться с грязными, сальными мостовыми.
