— Двадцать пять? — взвыла я, скорее следуя рефлексам, цена-то уже приличная, но, чем больше заработаю, тем больше шансов приобрести именно тот костюм, что выбрала. — Да почему? Роскошная ткань, изумительный фасон, сядет на любую фигуру как влитое!
— Тогда отчего же вы его продаёте? Носите сами, вам подойдёт уж точно лучше, чем это, — и она брезгливо ткнула пальцем в мои обноски.
Приплыли. И куда тебе, Аврора, тягаться с профессиональным торговцем? Вот не возмущалась бы, сказала «да» и горя не знала, но нет, жадность погубит меня. Если сейчас быстро не придумаю что-то, то усилия пропали даром. Что, что, что ответить?
Для отведения глаз оскорблёно прикрыла руками грудь и охнула. А теперь что? Не мой стиль? Нужны средства на операцию любимого хомяка? У меня десять голодных детей дома?
— Это сшила моя покойная матушка, оно мне дороже всего, — вылетело именно это предположение, потому оперативно изобразила всхлип, — Моя бедная мамочка! Она так хотела сшить мне платье получше! Но не успела. А потом — серая чума и… Моя бедная, бедная мамочка!
Бабушка частенько давила на жалость, говоря о маленьких доходах, о проблемах в семье и так далее, отчаянно вздыхая и хватаясь за сердце. Шло как по маслу, вот теперь и мне пригодилось. Портниха смутилась. Провела рукой по продаваемому платью, разгладила пару складочек.
— Прошу простить… Но моё последнее предложение — тридцать золотых и не медяшкой больше, — женщина вроде и уступала, но выглядело будто это она победитель, всё такая же жёсткая и гордая.
Бог ты мой, тридцать! Я и не мечтала даже. Сдаться? Чёрт, мне надо минимум семьдесят монет… А если пойти на крайние меры? Пан или пропал.
— Тогда я поищу кого-нибудь другого, я-то думала, что здесь честные люди, а меня пытаются обобрать до последней нитки… Я… Я и друзьям своим расскажу, чтоб не ходили сюда! — буду верить, что сказала возмущённо, а не в истерике, теряя последнюю возможность заработать тридцать золотых по своей глупости.
— Тридцать два. И гарантирую, за большую сумму вы нигде не продадите!
— Тридцать пять и по рукам!
Портниха глубоко вздохнула, явно желая снова заспорить, но я всхлипнула:
— Моя бедная мамочка…
Женщина окинула платье обречённым взглядом и кивнула:
— Тридцать пять.
Серьёзно? У меня получилось? Вот прям сейчас готова прыгать от радости и хлопать в ладоши. Надо же, тридцать пять! А эта грымза не такая уж и чёрствая, вон как история о маме подействовала. Боготворите меня все, вот так действуют настоящие асы.
