... Если бы Мандта выдали, народ, пожалуй, и разорвал бы его на части, но все-таки не более как для того, чтобы
потешиться законным образом, не опасаясь того, что на толпу верноподданных вдруг наведут пушки и брызнут картечью... Мандта не выдали... Но народ едва ли не был прав в своем подозрении»
[8].
Герцен писал, что царь умер от «Евпатории в легких», и несколько раз намекал на самоубийство...
Перед лейб-медиком Мандтом закрыли двери всех аристократических салонов: его подозревали если не в убийстве, то в попустительстве самоубийству царя... Современники утверждали, будто Мандт тайно выехал за границу в наемной карете.
Все подробности последних дней Николая, разумеется, сразу стали государственной тайной и оттого — еще более двусмысленными. Власть, борясь со всяческими слухами, распространила много, даже слишком много, брошюрок о том, как царь мирно скончался, простившись с семьей и благословив своих подданных. Официальный свод фактов содержался в сочинении Д. Н. Блудова «Последние часы жизни императора Николая Первого», быстро переведенном на несколько европейских языков. О важности, которую придавала власть выдвинутой ею версии, свидетельствуют, между прочим, пометы и поправки нового царя Александра II на рукописи представленного ему сочинения Блудова[9].
К строкам, например, где говорится, что умирающий император «поручил наследнику своему благодарить от его имени министров», Александр II приписал: «гвардию, армию, флот и в особенности геройских защитников Севастополя»; слова умирающего: «Смею думать, что я весь в боге» — Александр меняет, убирая следы сомнений — «смею думать, что...». Второму сыну, генерал-адмиралу Константину, Николай I завещал «все морские модели, телескопы и рупоры, медальный кабинет и собственную свою библиотеку [...], кроме секретной части, представленной царствующему императору». Выделенные строки Александр II зачеркнул.
В рукопись Блудова были внесены и другие поправки нового царя. О некоторых будет сказано ниже. Поправки, понятно, уточняли не то, что действительно говорил умиравший, но то, что он должен был бы сказать...
Официальным известиям, однако, не верили или не совсем верили, даже тогда, когда в них содержалась правда. Манифест объявлял о смерти от простуды, читатели же помнили, что задушенный Павел I умер «от апоплексического удара», а проломленный череп Петра III был «замаскирован» «геморроидальными коликами». Стоило несколько изменить принятый церемониал похорон Николая I, и последовал целый взрыв слухов, что это «неспроста». Официальной версии — «царь умер сам по себе» — противостояли слухи: «царь-самоубийца».
