— Да, вполне, — загорелись его глаза алчным светом.
— Обойдешься, — неожиданно для нас двоих в разговор вмешался Ятэ. — Ну и чего ты так смотришь, ты хотел, чтобы я тебя остерегал, я это и делаю. На арене добровольцы не платят, арена живет со ставок и билетов.
— Значит поставь на меня, — бросил я ему золото, а после и еще десяток набитый золотом.
— Коэффициент будет низкий, — кивнул он на мои крылья за спиной.
— А мы сделаем так чтобы он повысился, — активировал я кулон хумунизации и достал еще один мешочек с золотом и сунул его в руки распорядителя. — Никто не должен знать, что я ангел, понял?
— Да господин, — вновь вернулась довольная улыбка на лицо служащего.
После этого разговора наши пути разделились. Мои воины отправились на трибуны, смотреть на бой и делать ставки. А вот я пошел другим путем, гораздо более длинным и запутанным. Пожалуй, сам бы я выбирался отсюда несколько часов, заплутав в темных коридорах.
Но вот меня привели в комнату с решетчатыми воротами, откуда я должен буду выйти на песок арены. Распорядитель убежал, предупредив что я обязательно услышу, как меня вызовут.
Помещение было похоже чем-то на школьную раздевалку, шкафчики и скамьи, разве что пол был земляной. Света тут было очень мало, лишь тот что попадал сюда сквозь ворота, но этого было явно недостаточно.
Помимо меня здесь еще сидело несколько десятков человек, все поджарые и с оружием в руках, правда без какой-либо защиты и одежды, кроме разве что штанов. Я даже было подумал, что они могут на меня напасть, покусившись на кольчугу, но присмотревшись внимательно, увидел ошейники рабов. Вот значит кто развлекает богатых аристократов в перерывах между их безусловно важными делами.
Вскоре все рабы ушли, разом. Решетка поднялась и прозвучал горн, после которого они все встали и вышли на арену. Я даже подумал, что распорядитель меня обманул и групповые бои проходят, но, когда прозвучал второй горн, они бросились друг на друга. Жесткая схватка продлилась всего пару минут, за время которой большая часть сражающихся либо умерла, либо лежала с серьезными ранениями на песке.
Третий горн прозвучал, когда на ногах остался один воин, а все остальные валялись на арене в собственной крови. Толпа на трибунах бесновалась и скандировало лишь одно слово «УБЕЙ!УБЕЙ!УБЕЙ!». И воин убил последнего противника, того что пытался встать, до самого последнего вздоха он пытался встать. Почему он просто не лежал как остальные слабо раненые, я понял лишь когда с победителя сняли ошейник и вручили небольшой кошель денег. Он боролся за свободу.
