Я не хотел, я боялся просить ее о большем. Мне просто надо было найти себе занятие, которое отвлекало бы меня от ее временного отсутствия. Лишь бы ее отсутствие было действительно временным!
— На ужин будет картошка-фри! — радостно объявила она.
И посмотрела в окно.
— Зима, а крестьяне не торжествуют! — прозвучал ее звонкий голос из кухни. — Эй, ты слышишь меня?
— Да, — ответил я.
— Когда мы в школе учили Некрасова, я думала, что крестьяне при царе неплохо жили. Зимой они отдыхали. Зима, крестьяне торжествуют…
Я пришел на кухню.
— Дались тебе эти крестьяне! — усмехнулся.
— А чего, представляешь — домик в селе, из трубы на крыше — дымок, внутри тепло и мы пьем чай с клубничным вареньем…
— У самовара я и моя Маша, — пропел я и вздохнул.
Зазвонил телефон и я даже удивился — Лена здесь, кто же еще может звонить? Может Дима?
— Алло, добрый день, Толю можно? — попросил женский голос.
— Это Толя, — сказал я.
— Извините, что я вас беспокою… Это Марина, помните вы заходили… Жена Кости…
— Да-да, — сказал я.
— Вы понимаете… мне очень неудобно вас просить… но просто больше некого… Вы не могли бы сегодня подойти ко мне к шести?
— Думаю, что могу, — осторожно ответил я. — А чем я могу помочь?..
Марина замялась, я слышал в трубке ее дыхание и терпеливо ждал — она, видимо, подбирала слова. Я вспомнил наш с ней разговор на ее кухне, вспомнил ее длинные паузы, превращавшие иногда каждое сказанное ей слово в отдельное предложение.
— Мне очень надо сегодня уйти по одному делу… на два часа… и не с кем Мишу оставить…
— А-а! — вырвался у меня возглас удивления.
— Вы сможете? — услышал я из трубки ее голос, наполненный тревожным ожиданием.
— Да, да, — сказал я, кивая. — В шесть…
— Спасибо большое… — облегченно выдохнула она.
Я положил трубку, но так и остался стоять у телефона, озадаченный этой просьбой.
— Кто это? — спросила Лена, кивнув на телефон.
— Марина, помнишь я тебе рассказывал, как я деньги относил…
— А что она хочет?
— Просит с ее ребенком два часа посидеть…
— Тебя? — удивилась Лена. — А ты что, пеленать умеешь?
Она рассмеялась.
А мне было не смешно.
— Справишся! — Лена похлопала меня по плечу. — Ребенку-то сколько?
Я пожал плечами.
— Несколько месяцев, вроде…
— А ты детский крик переносишь? — с улыбкой спросила Лена.
— Не знаю, еще не переносил, — попробовал отшутиться я, но улыбнуться в ответ не смог.
Я был озадачен этой просьбой, да и сам звонок Марины ворвался в наш временный совместный мир как-то агрессивно. Он что-то разрушил, не только тишину. Он заставил вспомнить о Косте, о всей этой истории. И мои мысли заметались по недавнему прошлому, словно пытаясь отыскать там что-то. Я вдруг, на какое-то мгновение забыл о Лене, но тут же спохватился и чтобы было легче сопротивляться внезапно нагрянувшему прошлому, я подошел к Лене. Я смотрел ей в лицо, стараясь таким образом убрать все из своей головы, все кроме ее образа.
