Он направился прямо ко мне, улыбнулся, взглянул — с озорством, но строго, как если бы я снова стал пятнадцатилетним парнишкой под кислотой, а он забирал бы меня с площади Бур-де-Фур.
— Господин Васнер?
Я пошел за ним к лифту, который оказался слишком тесным для нас двоих; он нажал на кнопку третьего этажа, и я ощутил исходящие от него волны уверенности и мощи. На подбородке у него был шрам, такая тонкая рваная линия, а кожа на щеках воспалилась.
Лифт поднимался медленно, меня стало укачивать. Дыхание давалось с трудом, как будто мои легкие сдавила чья-то рука, на лбу выступили капли пота, а чертов лифт все полз и полз. Я боялся, что сейчас меня закроет паническая атака, и мне будет уже не избавиться от репутации законченного психа. Я украдкой взглянул на Альваро Эбишера — тот внимательно изучал свои ботинки. Лифт, к счастью, остановился, и, когда двери начали открываться с металлическим стуком, мне показалось, что меня перенесла сюда из прошлого машина времени. Я почувствовал себя таким же напуганным, виноватым и потерянным, как двадцать четыре года назад, когда, сидя в его кабинете, не мог отвести глаз от стены с надписью «мудила».
Альваро Эбишер пропустил меня вперед, вежливо указал на дверь своего кабинета, и я, улыбаясь и чуть ли не пританцовывая, отправился туда; мне показалось, что все это я затеял зря.
Комната была маленькая и пропахшая табаком. Я представил, как он курит здесь, даже окно не открывает, а в ящике стола или где-нибудь под ним спрятана бутылка с джином.
— Чем могу служить? — спросил он и чуть крутнулся на своем кресле на колесиках.
— Я по поводу сестры, Саммер Васнер. То есть я по поводу того, что вы сказали мне тогда, давно…
Он откинулся на спинку кресла и уставился на меня своими маленькими глазками:
— Прекрасно помню, господин Васнер. Помню вашу сестру и вас тоже.
Я выпрямился. Ладони у меня стали влажными, я вцепился в подлокотники. Он пристально смотрел на меня.
— Вы сказали тогда, что люди всегда находятся, что они оставляют следы…
— Так и есть, почти всегда так, да.
— Я и подумал, что… Столько времени прошло, какие-то следы должны были найтись, да?
— Я, извините, господин Васнер, хочу спросить, вы так просто пришли? Я имею в виду, вот так просто пришли, чтобы мне об этом сказать, двадцать пять лет спустя?
Он наклонился вперед, и меня как будто накрыла идущая от него волна тестостерона или чего-то, что бурлило в его венах и противоречило спокойному выражению лица.
