Не имею понятия, с чем она встретилась там, в глубине.
Отец тоже обожал воду. Говорил, что хотел когда-то стать океанологом. Он подарил Саммер книгу про средиземноморские виды рыб, а когда ей исполнилось девять лет — аквариум со сложной системой очистки воды и воздуха, которая постоянно гудела так, что слышно ее было из коридора. От вибрации ковер подрагивал у нас под ногами. Хитроумная программа регулировала смену дня и ночи в этом удивительном мирке. Мы поставили напротив аквариума два раскладных стула, и я частенько, иногда даже очень ранним утром, обнаруживал в них Саммер и отца, которые сидели и сосредоточенно наблюдали за подсвеченным подводным лесом.
На выходных мы ходили в зоомагазин в центре города за новыми экземплярами. Помню шум льющейся воды, птичьи крики. Звериные запахи за стеклянной дверью наполняли легкие; позвякивал дверной колокольчик. Саммер прижималась лбом к витринам, разноцветные рыбки молниями носились туда-обратно. Я чувствовал, как отец и сестра приходят в возбуждение каждый раз, когда им вылавливают новую рыбку. Они сверкающими глазами следили за сачком, которым продавец водил в аквариуме, добывая самца и самку. Отец предлагал и мне выбрать рыбку, но меня они не занимали, мне нравились только белки и хомяки. Я считал, что в отличие от рыбок с их неподвижными глазами у них есть и душа, и сердце.
На прошлой неделе я решил проверить, на прежнем ли месте этот магазин, и прошел вниз по улице Фюстери. Стояла просто отличная погода. Днем мне ужасно не хочется выходить из дома, но тут меня просто вынесло наружу — то была высокая миссия. Ведь я не вспоминал об этом месте целых двадцать пять лет.
Зоомагазин никуда не делся и снаружи выглядел совершенно так же, как и раньше: красные буквы на вывеске «Птицы. Рыбы. Грызуны. Рептилии», брелоки на входной двери. Своим звоном они как будто объявили о моем возвращении, которого все с нетерпением ждали где-то там, в ином пространстве и времени, в мире, сотканном из неона и тумана.
Внутри я тоже ничего нового не заметил: так же стояли ряды аквариумов, таким же скользким был пол, не изменились ни водоросли, ни искусственные кораллы и декоративные арки, в глубине магазина также слышался шум крыльев — там на жердочках сидели экзотические птицы; их клетки возвышались над более скромными временными пристанищами воробьев и грызунов, и то и дело раздавался резкий крик какого-нибудь попугая, пойманного в далеком лесу.
