– Да.
– Почему?
Она останавливает взгляд на изборожденной шрамами стороне моего лица.
– Расскажите мне о ней, о той женщине, которая по вашей вине погибла в автомобильной аварии. Вы ее любили?
Я качаю головой.
– Я больше о ней не думаю, – отвечаю я, хоть это и чудовищная ложь. Полгода назад я пытался переправиться к Фрей, но ничего не вышло. Шесть месяцев с тех пор, как я видел, касался или ощущал ее холод на своей коже, но это не значит, что я перестал о ней думать. Время идет, а тоска не ржавеет и не увядает. Стремление к смерти приносит боль, и нужны лекарства, чтобы ее унять, пока вы стремитесь все ниже и ниже по спирали. Бывали дни, когда в поздние ночные часы в моей комнате я представлял себе, пытался найти вход в спираль, но не успевал дойти туда до того, как утренний свет начинал пробиваться сквозь шерстяной плед на окнах гостиной. Ульф говорит, это знак того, что мне становится лучше, хотя я сам думаю, дело в нехватке правильной мотивации.
– Я так не думаю, – шепчет Милла и наклоняется ближе ко мне. – Я знаю, каково это, Роберт…
– Я не Роберт Риверхольт, – холодно отвечаю я и передвигаю руку выше на руль, чтобы плечо закрыло шрамы.
Милла долго на меня смотрит.
– Да, – шепчет она, снова отводя взгляд в окно. – Вы не он.
