На хуторе собаки встретили Назаревского неистовым лаем. Двор был огорожен ветхим частоколом. Местами между еловыми кольями образовались широкие щели, которые были заколочены досками. Над кирпичным погребом склонились вековые дубы, мощные, словно каменные горы. Напротив погреба была конюшня с широко раскрытыми воротами. Кондрат Назаревский туда и направился. Но лошадей там не было. И людей тоже. Две собаки преследовали красноармейца, захлебываясь истошным лаем да так и норовили вцепиться в обмотки. Кондрат схватил с земли суковатую палку и замахнулся на них. Собаки отпрянули, но тут же с еще большим остервенением снова кинулись на него. Наконец одна рванула-таки его за ногу. Кондрат обозлился, запустил в собаку палкой. Острый сучок палки ободрал ей бок. Собака заскулила и, поджав хвост, бросилась наутек, прямо под невысокую изгородь, за которой стоял домик с желтыми наличниками. Где-то там она продолжала заливаться и скулить, а другая все еще кидалась на Кондрата. Но с одной уже было легче справиться.
Назаревский пошел к дому. Навстречу никто не выходил. Он поднялся на прогнившее крыльцо, ступени которого лежали на камнях и гнулись под ногами. Дверь была не заперта, и красноармеец вошел в небольшие сени с деревянным полом. Собака осталась во дворе. Сени вели в сравнительно просторную комнату,
Теперь, когда чужой человек вошел в хату, уже нельзя было не откликнуться. Из боковушки послышался женский голос:
— Кто там?
Вышла пожилая женщина. Надо полагать, что она видела в окно, на кого лаяли собаки, — уж очень поспешно она спросила.
— Что вам нужно, товарищ?
— Мне нужна подвода, — ответил Кондрат Назаревский.— Вот бумажка от старосты. Я раненый, больной, еду домой, в отпуск
Последнюю фразу он добавил, заметив холодный взгляд хозяйки.
— А далеко вам ехать?
— Верст сорок.
— Оно и следовало бы дать вам подводу, да вот лошадей дома нет. Все в обозе. Три лошади были... Да вот одну угнали поляки, а две в обозе. С красноармейцами поехали... И лихо его знает, этого старосту, чего он от нас хочет, чего он к нам цепляется! Ведь он знает, что наших лошадей дома нет.
Кондрат Назаревский попытался договориться по-хорошему:
— Я не всю дорогу на вашей подводе проеду. Мне бы верст двадцать или пятнадцать, а там я подводу сменю.
— Но где же я возьму вам лошадь?
Кондрат присел на древнюю, изъеденную шашелем кушетку. После возни с собаками заныла рана на ноге. Ломило плечи, грудь. Он пошел в открытую:
