Пайпер прижала бутылочку к груди.
Вдали гудели церковные колокола, и Пайпер вдруг вспомнила, что сегодня было на повестке её дня.
– Мне надо…
– Знаю, знаю. – Ворона Сдуба махнула рукой. – Ты направлялась в церковь. Так ступай!
– Спасибо вам. Большое-пребольшое спасибо, – Пайпер говорила от всего сердца.
Ворона Сдуба поторопила Пайпер взмахом руки и подошла к двери проводить её.
– Я поговорю со своими друзьями, поглядим, не разузнаю ли я побольше об этих жуках для тебя! – крикнула она ей вслед. – Ничего не обещаю, но всё же сделаю что смогу.
– Спасибо вам, – снова поблагодарила Пайпер, прошла между двух камней и вышла на тропинку. Когда Пайпер была уже на дороге, она остановилась и посмотрела на бутылочку. Бог весть, что в ней было, но жидкость была удивительно синяя, такого точно оттенка, какого бывает небо после грозы. Ворона Сдуба сказала, что нужно капнуть две капли на язык. С помощь пипетки так Пайпер и сделала. Одна капля. Вторая.
Поначалу вкус был сладкий, но, когда она пару раз сглотнула, рот скривило от горького послевкусия.
Двинувшись в сторону церкви, Пайпер вдруг почувствовала на языке щекотание. Это ощущение было ей хорошо знакомо – такая щекотка охватывала всё её тело как раз перед тем, как она взлетала в воздух. Ощущение скоро пропало, пронзив Пайпер тоскливым желанием.
Когда Пайпер подошла к краю леса и перед ней пролегла Главная улица, она во второй раз достала бутылочку. Может, ещё две капельки – и дело сделано? Ворона Сдуба сказала, это её распутает. Когда это произойдёт, она же сможет летать? Может, всё решится вот так просто?
Пайпер приняла ещё одну каплю. И ещё одну.
Снова щекотка.
Идя по Главной улице, Пайпер ненадолго остановилась возле магазина Джеймсона, чтобы капнуть ещё пару капель.
Щекотка спустилась по горлу в шею. Скоро она доберётся до живота. Если она не ошиблась, её наполняет радостная лёгкость.
Оставшийся путь до церкви Пайпер проделала вприпрыжку, думая о том, что, быть может, на обратной дороге она сможет немного попарить.
Пастор Браун уже начал свою проповедь, когда Пайпер тихонько проскользнула на скамью, которую обычно занимали Макклауды, и села. Скамья Миллеров была прямо перед ней, и Милли Мэй Миллер не преминула окинуть Пайпер взглядом, дескать, пусть не думает, что её опоздание осталось незамеченным. Пайпер старалась сидеть аккуратно и тихо и смотреть прямо перед собой, чтобы не дать Милли Мэй нового повода для сплетен.
Хотя наружность у Пайпер была самая набожная, в уме она воображала лица ребят, когда те увидят, что она снова летает. Батюшки, ну и удивятся же они! И наверняка пожалеют, что сегодня оставили её дома. А может, даже станут терзаться чувством вины. Конечно, Пайпер сразу их простит, однако думать о том, как неловко им будет и как они, возможно, расплачутся, было приятно.
