Я помню удивленное выражение лиц Анджело и других ребят.
– А еще раз? – произнес кто-то.
Я повторил упражнение, но на этот раз один из ударов смазал. И почувствовал поднимающееся внутри раздражение, потому что я был способен не промахиваться, и если все-таки мазал, то ощущал себя немного неполноценным. Я считал, что этот ошибочный удар, единственный из дюжины ударов, которые я сделал в двух упражнениях, мог в каком-то смысле оставить пятно на репутации. Но на лице Анджело, как всегда, сообщающем мне что-то, я видел выражение, которое означает, что его удивление ничуть не ослабло. Тогда во мне стало расти что-то среднее между радостью и недоверием. Результат казался мне слишком хорошим, чтобы быть правдой, но у меня было чувство, что я могу недурно играть, и это меня вдохновляло больше.
На протяжении моей карьеры я повторял себе много раз, что судьба меня поцеловала в лоб. Но, когда моя мама заводит с кем-то дружеские отношения, она непременно рассказывает о другом поцелуе, и должен сказать, что даже я с трудом поверил бы, если бы ее рассказ не был подкреплен фотографией. История эта произошла, когда я был еще в начальной школе. Нас всех пригласили к папе в Ватикан, в зал аудиенций Павла VI. Толкаясь и усердно работая локтями, мама смогла пробиться в первые ряды, к ограждению, чтобы находиться как можно ближе к Иоанну Павлу II, и, когда папа появился и начал свой путь вдоль ограждения, она взяла меня на руки. Я был одет в ярко-желтый комбинезончик, такой, что его можно было принять за форму сборной Ватикана, и я был очень блондинистый – образцовый ангелочек, в общем. Когда папа прошел рядом, поглаживая руками детей, которых протягивали ему матери, он слегка коснулся рукой моих волос, и я подумал, что это все. Он прошел еще метра два и вдруг неожиданно остановился. Замерла и мама, которая уже собиралась опустить меня на землю. Иоанн Павел II вернулся назад, нагнулся и поцеловал меня в лоб. Не знаю, каких усилий это стоило маме, но она смогла не лишиться чувств и не упасть на землю.
– Фьорелла! Папа указал на Франческо! Он вернулся, чтобы его поцеловать! – восклицала мамина подруга, и в толчее, образовавшейся вокруг нас, кто-то вытянул у нее из сумочки кошелек. Всеобщее внимание немедленно переключилось на пропажу, которая быстро нашлась. Возвращение Иоанна Павла II повергло маму в настоящий шок. Обсуждая этот случай сейчас, она полагает, что в тот день я стал кем-то вроде Избранного, как в Америке называют Леброна Джеймса. Моя карьера, по ее мнению, это подтверждает. Впечатляющая история, да к тому же она подкреплена фотографией, сделанной в тот миг, но у Бога полно дел и без того, чтобы заниматься раздачей футбольного таланта. Иоанн Павел II поцеловал меня в лоб потому, что я был блондинчиком, одетым в желтое. Вот и все.
