Я побеждаю безоговорочно. На одном отрезке матча я выиграла семь геймов подряд и повела во втором сете 4:0. Я вижу, что Мартина уже пала духом, в то время как я сама полна энергии. У меня уже во всем теле звенит адреналин, эмоции переполняют изнутри, но я, как обычно, не даю им выхода.
Во втором сете Мартина не выигрывает ни гейма. На матчболе ее бэкхенд улетает за пределы корта. Шокированная, я вскидываю руки и оборачиваюсь к папе. Но я не вижу его лица – только спину. Он уже встал и уходит со стадиона. Мое сердце падает так же быстро, как взлетело. Вся моя радость моментально испаряется. Своим уходом он показывает, что моя победа для него ничего не значит. Я выиграла за 55 минут, потеряв всего два гейма, и сотворила самую громкую сенсацию на «Шлеме» в Открытой эре, а мой родной отец даже не хочет мне похлопать. Я что, слишком многого прошу? Разве это каприз? Мне становится очень грустно.
Я нахожу его в лаунже для игроков, но он меня не обнимает и не поздравляет. Он даже не говорит «молодец». Да, он выглядит удовлетворенным, но можно подумать, что я победила кого-то из теннисного клуба Фэрфилда. Он бросает только: «Я же говорил, что ты можешь ее обыграть».
Мартина на своей пресс-конференции очень великодушна. «Такое бывает с каждым», – говорит она и добавляет, что проиграла потому, что я сыграла очень хорошо.
На мою пресс-конференцию приходит вся Флит-стрит[9] и репортеры со всего мира. Я новая звезда: белокурая гроза авторитетов с непроницаемым выражением лица. Я тоже рассыпаюсь в комплиментах Мартине. «У нее есть все удары, на корте она умеет все – она первая ракетка мира. Но, когда я вкатилась в игру, я стала показывать очень хороший теннис. Все сегодня получалось: я знала, что должна играть глубоко, напрягать ее рабочую руку, быть агрессивной и не позволять ей вести игру. Я никакого давления не ощущала, потому что это от нее все ждали победы.
Я постараюсь пройти как можно дальше, но простых матчей не бывает, со всеми сложно. Сегодня я играла расслабленно. Никто не ждал, что я обыграю первую ракетку мира. Я могла бы проиграть и остаться довольна, если бы смогла навязать ей борьбу».
Еще я говорю: «Трудно поверить, что я обыграла Мартину, но мне нужно твердо стоять на ногах и не улетать в облака, потому что уже в следующем матче может произойти что угодно».
Хоть я и говорю, что не могу поверить в победу над Мартиной, сказать по правде, это вранье. Я не удивлена своей победой. Отец заставил меня поверить, что мне по силам ее обыграть.
