— Это Ангелина!
— Твоя Ангелина, — сказала Юдифь Ромер. Она опустилась рядом с ребенком на колени. — Ты ведь хотела иметь Ангелину! Посмотри, какие тонкие кружева!
— Тонкие кружева, — повторил ребенок с лысой головкой. — А глаза у нее синие… Я… я совсем не заслужила нечто такое… Прекрасное.
— Ты заслужила самую прекрасную в мире куклу, — сказал Белл и бережно погладил девочку по лысой головке. — Ах нет! Что я говорю! Такой прекрасной куклы, какую заслужила ты, вообще не существует.
— …и она не носит бюстгальтеров.
— Стыд!
— Я тебе говорю.
— Новенькая? Рыжая?
— Да, дурак, рыжая Лилли.
Дверь была приоткрыта. Фабер заглянул в палату. Разговаривали три мальчика примерно одного возраста. Три лысых мальчика. На одном была голубая рубашка, на другом — желтая, на третьем — с райскими птицами. Тот, что в рубашке с райскими птицами, носил очки с толстыми стеклами. Сам он был толстый и меньше ростом, чем другие. Он сказал:
— Все равно стыд!
— Ты бы, дурак, умер, — сказал мальчик в голубой рубашке. — Никакого бюстгальтера, а груди! Таких грудей ты никогда еще не видел и никогда не увидишь, если даже не помрешь и доживешь до ста лет. Гвидо их видел. Гвидо, скажи Герберту, какие у рыжей груди!
— Это правда, Герберт, — сказал Гвидо в желтой рубашке. — Чарли не загибает, с ума можно сойти, какие груди!
— Откуда ты это знаешь? — спросил прыщавый Герберт в рубашке с райскими птицами, носивший сильные очки.
— Дурак, потому что он их видел!
— Где? Когда? Она ведь появилась здесь всего неделю назад.
— Я видел их при измерении давления. Чарли видит их три раза в день.
— Как это — три раза в день?
— Потому что у меня всегда повышенное давление, — сказал Чарли. — Три раза в день приходит Лилли и измеряет давление. Я лежу на кровати, она наклоняется надо мной совсем низко. При этом полы ее халата расходятся.
Очки Герберта запотели. Он протер их об рубашку с райскими птицами. Щурясь, он спросил:
— Почему она не приходит ко мне?
— Потому что у тебя давление в порядке и измеряется от случая к случаю. Лилли назначена для таких, как я.
— Наплевать! — сказал Герберт и снова надел очки.
— Я мог бы, конечно, для тебя это устроить, — сказал Чарли.
— Ты можешь… как?
— Гвидо несется к Лилли и кричит: «Чарли лежит на полу, и у него сильно болит голова!». Она немедленно придет.
— Откуда ты знаешь, что она немедленно придет?
— Это ее обязанность. Я же могу умереть, не так ли? Ты будешь стоять вот здесь! За моей головой, когда она опустится рядом со мной на колени. Будешь смотреть на нее сверху вниз и все увидишь.
