«К нам пришла инспектриса с заплаканным лицом и сказала нам, что мы должны оставить здание. Забрав часть моих вещей — взять все было не по силам десятилетнему ребенку, — я вышла на улицу. Это было перед Пасхой. На улице было холодно. Адрес матери я знала, но дойти сама не могла. Я шла и плакала. — „Чего ревешь?“ — раздался надо мной грубый голос. Я остановилась и с изумлением смотрела на незнакомое мне, красное, пьяное лицо. К такому обращению я не привыкла и не могла еще прийти в себя. — „Ну?“ — толкнул он меня. — „Нас прогнали большевики“ — захлебываясь от слез, проговорила я. Злой хохот потряс тело большевика. — „Так вам и надо, ишь буржуенок! Порасстрелять бы вас всех“. — Вокруг нас образовалась толпа, я стала плакать сильнее. Вдруг я почувствовала, что меня кто-то поднял на руки. Я оглянулась. На меня смотрело приятное добродушное лицо мужчины. Узнав мой адрес, он понес меня домой».
Дети вообще нежно прощаются с родными местами, уезжая в неизвестную даль.
«Высунувшись из окна, я смотрел затуманенными от слез глазами на свой родной город, пока он не скрылся у меня из глаз».
«Погрузка кончилась, поезд тронулся и слезы катились из глаз при виде того, как город родной скрывался где-то вдали».
Дети-казаки и казачки во многих отношениях стоят особняком. Они страстно любят свои станицы и находят для изображения этой любви яркие краски и запоминающиеся образы.
«Когда полк проезжал мимо церкви, к брату стали подъезжать казаки, прося его: „Ваше Благородие, отпустите у храма землицы родной взять“. Эти закаленные рядом войн казаки плакали, когда набирали „родной землицы“ у алтаря, бережно сыпали в сумочку и привязывали ее к кресту».
Защита «родной станицы» приобретает в глазах детей-казаков особое значение.
«Мне в это время казалось, что если мы не пустим большевиков в станицу, то Россия спасена».
«Казачьи сочинения» наполнены описаниями природы.
«Весна! Степь красивым ковром запестрела кругом по-над хутором. Через неделю хутор потонул в зеленых садах… К вечеру тучи затянули небо, ночь легла над хутором. Страшная темная ночь! Ни месяца, ни звездочки не видать на небе. Ветер воет… дождь стучит по крышам куреней, жутко одному в такую ночь дома».
Попадаются бытовые сцены с описанием начала революции на Дону.
«На станичных сходках драки. Артамоновы сыны отца избили! — За что? — За то, что плюнул на их свободу. — А Семен Х-в сыну ухо отрубил. — Свобода».
Если девушки вообще, не находя исхода для своего чувства в активной борьбе с людьми, обидевшими или убившими их родителей, изливаются в выражении бесконечно нежного чувства к дорогим им людям, и особенно к отцам, то у казачек — и это резко выражено в их сочинениях — любовь к отцу приобретает характер культа.
