— Ой-ой, больно!
Люка обернулся к старику и шепнул:
— А вдруг у него перелом? Давайте отвезём его к вам: ведь у вас есть ручная тележка…
Старик взглянул на него с негодованием:
— Вот ещё чего захотел! Тележка теперь ему понадобилась!
Но тут из-за деревьев появились полная приземистая женщина в переднике и девочка с куклой в руках. И тут же всё изменилось: женщина отправила домой старого ворчуна, Люка послала за тележкой, на которую и водворили Жерве, несмотря на его яростное сопротивление.
Узенькая дверь, квадратная комната, плиточный пол, потолок с нависшими балками и во всех углах — кровати. Девочка испуганно жалась к окошку, какой-то мальчуган в голубом фартуке бросился навстречу хозяйке и весело возвестил:
— Раненый, Маме́тта, раненый!
— Успокойся, Жорже́, — прикрикнула на него Маметта. — Ну, дружок, ложись-ка на раскладушку. Сейчас я тебе помогу.
Жерве было так больно, что он больше и не сопротивлялся. Он уткнулся в подушку, напоминая мышонка, попавшего в мышеловку. Хозяйка стянула с него шаровары, осторожно и умело ощупала больную ногу и спросила: кто он, где живёт? В ответ она не услышала ни слова. Мальчишка как будто стал глух и нем.
— Я с ним незнаком, сударыня, — вмешался Люка. — Набрёл на него в лесу. Мы с братом приехали в Андели. Я пошёл погулять и вдруг…
— Хорошо, хорошо… Да, вы с ним совсем не похожи, — прервала его Маметта. — Надо отправить парнишку к родным. Бьюсь об заклад — они цыгане. Ну и замарашка! Его бы помыть хорошенько… Потуже наложить повязку да влить в рот капельку рома для бодрости — вот всё, что я могу сделать.
Жерве переворачивали, перевязывали, он молча подчинялся.
— Пойду принесу бутылку, — сказала Маметта. — Уж тогда-то у мальчугана язычок развяжется, если вообще он у него есть. А растяжение у него или вывих, доктор живо определит.
Но не успела она закрыть за собой дверь, как с Жерве произошла удивительная перемена. Ко всеобщему изумлению, он мигом соскочил с постели и, ковыляя, побежал по комнате. Он цеплялся за мебель, вертелся, подпрыгивал и пронзительно вопил:
— Только не доктора! Только не доктора! Я хочу домой!
Он ударился больной ногой о стул и схватился за спинку, как за спасательный круг.
— Теперь хоть ясно, что ходить ты не можешь. Сейчас же ложись, — решительно сказал Люка, подбегая к нему.
— Не лягу! Я пойду домой! Где моя морковь? Отдайте мне морковь…
— Получишь ты свою морковку… Вот хозяйка подлечит тебя, а потом…
— Не хочу, чтобы меня лечили… Я хочу домой, — твердил Жерве, всем своим видом напоминая загнанного зверька.
