А затем мы вновь пробирались в полной темноте по длинному подземному тоннелю, разве что в этот раз всякого хлама вроде ящиков и проводов вдоль стен было поменьше. Зато встретились человеческие трупы: большинство в синих спецовках-комбинезонах, но парочка тел у стены оказалась упакована в рваные костюмы биологической защиты. Рядом с покойниками в костюмах нашлось знакомое мне оружие — укороченные автоматические американские штурмовые винтовки AR-18. Видел я их в тире ГНЦЭМТ, когда мы занимались там под руководством Крайко.
— А я говорил! Не обошлось тут без американцев, — наклонился я над одним из мертвых. Брезгливости я почти не испытывал — насмотрелся уже на погибших, да и тления на Дороге как такового не было — от тел ничем не пахло, они выглядели древними и высохшими, воспринимаясь как часть пейзажа. Автомат я брать не стал — тяжело тащить, а вот поцарапанный черно-белый смартфон с треснувшим посередине экраном все же сунул в рюкзак. Ага, аппарат с яблоком на корпусе, но выглядит довольно толстым и тяжелым. Самый первый айфон? Давно все это было, похоже… Что-то тут произошло и скорее всего, что-то нехорошее. Танк Снежкина оказался на Дороге сразу после гибели экипажа, площадка Трансгена тоже выглядела так, как будто ее выдернули из мира Империи в момент катастрофы. В общем, пока вопросов больше чем ответов.
— Наконец-то! — вырвалось у Кати, когда мы вышли из тоннеля. — Выбрались. Брр…не люблю я подземелья. А теперь — тем более. Неприятное местечко.
— Ничего Катюха, могло быть и хуже, — саркастически хмыкнул я. — Но ты была права, на Дороге уже ночь — я посмотрел на черное, без малейшего просвета небо и еле угадывающиеся в темноте обочины шоссе и контуры деревьев. — Минус двадцать два по Цельсию, — озвучил я показания термометра. — Значит, до рассвета еще далековато, вскоре должно стать еще холоднее. Отойдем чуть подальше, разведем костер, поедим и ляжем спать?
— Сейчас в меня ничего не влезет, — возразила медичка. — Живот болит…как и все остальное. Давай пройдем еще немного вперед? Вдруг через пару километров найдется переход? Я, честно говоря, приняла стимулятор с обезболивающим и жаропонижающим. Так что сейчас еще более-менее держусь. Но боюсь, что если засну, то к утру мне станет гораздо хуже.
— Как скажешь, — мне после боя тоже было не по себе, сказывались ушибы от дроби, а есть не хотелось совершенно. Но на ногах я держался твердо. Идти же можно было хоть днем, хоть ночью — мороз в киннеровской броне не ощущался вовсе, а темнота легко нивелировалась прибором ночного видения. — Если станет совсем плохо, говори, тут же устроим привал.
