Теперь уж и в Академии — именно они основной народ. Приходят — пять да пять с трудом складывают, а вместо имени знак Светлого ставят, так как букв совсем не знают. А потом вполне так расходятся, а под конец учебы ничем от графских-то наследников и не отличаются. На них, кстати, все и держится в основном. И армейские и флотские маги, да и в Приказах разных — почти все из простонародья.
Имя-то они себе традиционно новое берут, Дар имеют — вот тебе и уважаемые люди сразу! А что кровь-то у них по жилам простая бежит, так это уже и не важно, дальше-то все от ума природного, да даденной силы зависит. А выходцы из знати часто в папиных замках замыкаются, да потом в башне сидят и великих волшебников из себя строят. Им-то выслуживаться и деньгу зарабатывать не надо, вот и тухнут где-то по провинциям, кормя свое самолюбие.
Да, очень сильный Дар редко встречается, собственно, как и везде — в каждом деле истинный талант редкость. Но на самом-то деле магов гораздо больше среди людей, чем принято считать. Кто посильнее, тот, как правило, в Академии оказывается. А простые предпочитают сами, своим умом Дар познавать, или у соседских знахарок учиться. А уж сколько народа с совсем слабенькими способностями неучтенными перебивается — и не счесть. По разным мастерским обитают, посуду от битья да серпы от ржи заговаривают, а умеющие живность понимать, в общественных конюшнях с чужими норовистыми лошадьми управляются.
И тогда все тот же вопрос возникает — как какой-то служитель может против них выступать? Если они среди народа повсеместно живут!
А так! Кап да кап на мозги-то простенькие, к раздумьям неприученные — вот народ и начинает понимать, что все беды его от того, что среди них порожденья Темного живут. Уразуметь-то не могут, что понос кровавый на целый квартал напал, потому что отхожие ведра на улицу лили, да стоки не чистили. Вот и выходит, что это соседский аптекарь на них болезнь наслал, чтоб они все к нему на поклон пришли да деньгу принесли. А если кто уж совсем помрет от того поносу, то это точно злобный аптекарь постарался! Вот и отправляется тот, ранее вполне уважаемый дядечка, не куда-нибудь, а прямо на костер — чтоб скверна Темного не распространялась.
А заведение его, травой сухой набитое да настойками на самогоне, тоже жгут. А огонь-то в нем сильный разгорается — необычный огонь, а колдовской, не иначе! Да перекидывается на соседние дома — управы-то на него нет!
А останавливается в аккурат там, где знахарка-волшебница живет. Вот и получается, что у добрых людей дома-то погорели, а у твари Темного — нет! Не дело это — так над честным людом издеваться! И отправляется та знахарка вслед за аптекарем.
