Друзья сначала хотели было вернуться на опушку леса, но их путешествию пошел уже шестой день, и за это время вкус бивуачной жизни успел-таки приесться. Животы их настоятельно требовали нормальной пищи, а бока — хоть какого-то подобия нормальной постели. Поэтому было решено все-таки ехать в трактир, а там уж посмотреть…
Двор, в который они свернули с дороги, был почти полностью заполнен лошадьми. Они были привязаны и к коновязи — с двух сторон от крыльца, и к фруктовым деревьям, росшим здесь же, и прямо к доскам забора.
Обнадеживало то, что голосистые пьянчуги, расположившиеся сейчас в зале трактира, по всей видимости, не собирались оставаться на ночь. Хотя… конюшня, способная вместить такое количество лошадей, вряд ли предполагалась в заведении столь маленького городишки.
Подъехав к самому крыльцу, путники стали спешиваться, оглядываясь, куда бы можно было пристроить своих коней.
Тут, откуда-то сбоку, куда не доставал свет фонарей, висевших над ступенями, из дальнего угла обширного двора вынырнул невысокий человечек и неровной прихрамывающей походкой направился к ним.
Когда он вошел в высвеченный лампами круг света и друзья смогли его разглядеть, они оторопели: он был горбат и кособок, но малый рост того был не от этих физических недостатков, по крайней мере, не полностью. Кроме горба и явно искривлённой ноги, он имел широченные плечи, развитый торс и мощные руки.
— Ты гном?! — ляпнул Ворон и тут же смутился, поняв, насколько грубо прозвучало его невольное восклицание.
— Был когда-то… — невесело усмехнулся тот, — гном, попавший под каменный обвал. Хе-хе! Вы представляете такое? Воот… меня хоть и выходили, но позору такого перенести я не смог, ушел от своих. С тех пор и живу среди людей.
— И как? Тяжело, наверное? — вступил в разговор Тай, присаживаясь на корточки, чтоб не угнетать собеседника своим ростом.
— Да я привык, чай не одну уж сотню зим мыкаюсь, — уже вполне бодро ответил ему гном. — Каждые годков тридцать перебираюсь на новое место. В основном по тихим местечкам обитаю, в большие города не хожу. Люди по таким вот деревням да городкам простые живут, необразованные, Миру не видевшие. Я в их глазах просто калека — кто пожалеет, а кто и пнет. А какого я роду-племени никто и не интересуется…
— Ты, мил человек, вот говоришь, не один век странствуешь, но ведь для вашего племени смерти подобно вдали от гор-то жить. Не думал вернуться? Родные, я думаю, обрадуются, да и позор твой давно уж забылся, наверное, — продолжал гнома сочувственно расспрашивать Тай.
