Ну что им оставалось делать?! Действительно, с таким могущественным магом как дядюшка и не поспоришь…
Они вместе покидали вещи Гэма в его дорожный мешок и без долгих прощаний, на которые уже не оставалось времени, расстались. Брат понесся вниз в конюшню, а она, едва сдерживая слезы, поплелась наверх — в свою комнату.
Сначала, по приезду, когда девушку проводили в это «воронье гнездо», как она с ходу обозвала предоставленную спаленку, Вальса ее не оценила, посчитав, что это очередной пренебрежительный жест дядюшки — уж больно далеко от основных покоев она располагалась. Но вскоре, побродив по другим комнатам, коридорам и залам этого странного дома, она иначе стала глядеть на предоставленное ей жилище.
Занимающая самый верх западной башни комната была невелика, но, что удивительно, имела собственный маленький очаг. И вот именно его тепло, да еще яркий дневной свет, льющийся беспрепятственно через высокие узкие окна, бывшие когда-то бойницами, делали спальню уютной и приятно удобной, в отличие от других бесчисленных помещений мрачного замка.
Сегодня же оказалось, что у этой комнаты есть еще один плюс — одно из окон выходит прямо на Надвратную башню и подвесной мост. А дощатый настил, проложенный через Черное болото, окружающее замок, вообще как на ладони. Она хотя бы сможет увидеть, как уезжает Гэм, и помахать ему рукой!
Но благодарить за это она будет Всемилостивейшего Светлого, а не мерзкого дядюшку, который выгнал брата!
Вальса зажгла свечу перед маленькой фигуркой из полированного серебра.
Первый же брошенный на статуэтку взгляд заставил сердце девушки сжаться от нахлынувшего осознания одиночества и пронзительной тоски по утраченной заботе близких. Эта серебряная фигурка была одной из немногих ценных вещей, наследием знатного рода, которая сохранилась у них в семье, и которую именно ей отдал отец, когда она уезжала из дома.
Но время не ждет, и, не давая воли своим расстроенным чувствам, она опустилась на колени и зашептала молитву, приблизив лицо к изваянию Светлого так близко, что тепло маленького пламени коснулось ее губ.
Да, зашептала. Уж не зная почему, но Вальса была просто уверенна, что дядюшке не понравилось бы, что она в его доме взывает к Светлому.
Прочитав молитву, она принялась просить за брата — за его дорогу безопасную, чтобы ни зверь, ни злой человек не встали у него на пути. За долгий вечер, чтоб ни дождь, ни тучи не укоротили и без того короткий осенний день и не помешали Гэму добраться дотемна до какого-нибудь людского жилья… хотя бы до той маленькой хижины, толи дровосека, толи охотника, что они заприметили по дороге сюда.
