Сестра уселась напротив меня. Подперла кулаком щеку, с такой ненавистью уставившись мне прямо в рот, что я едва не подавилась. Торопливо закрылась от чужих эмоций.
Если Этель решила испортить мне аппетит, то я не доставлю ей такого удовольствия.
Некоторое время было тихо. Хотелось плюнуть на все приличия и накинуться на рагу с жадным рычанием давно не кормленного зверя. Но я не позволила себе этого. Вместо этого медленно смаковала каждый кусочек, всем своим видом показывая, что именно я сделала одолжение, согласившись на столь непритязательную еду.
Увы, порция оказалась куда меньше, чем мне требовалось для насыщения. Хотелось вылизать тарелку, не оставив на ней ни малейшей крошки. Но вместо этого я решительно отодвинула ее, едва только показалось дно.
«Ивори, — сам собою прозвучал в ушах строгий голос матери. — Никогда не забывай, из какого ты рода. Нельзя показывать людям свою слабость. Даже если будешь умирать от жажды — сделай только глоток воды. Если от голода — оставь не меньше половины на тарелке. Проявление жадности делает из людей посмешищ. Никогда и никому не позволяй смеяться над тобой».
— Идем. — Этель сразу же встала. — Мать ждет нас.
Я нехотя поднялась, отложив в сторону салфетку. Нервно провела по подолу платья ладонями, силясь разгладить несуществующие складки. Затем вскинула руку, проверяя прическу.
— Да идем уже, — поторопила меня Этель. — Хватит прихорашиваться. Все равно красивее ты от этого не станешь.
Теперь наш путь лежал на третий этаж. Чем ближе была наша цель, тем быстрее билось мое сердце. Я размеренно дышала, не позволяя панике захлестнуть себя с головой.
Все в порядке, Ивори. В конце концов, это мать пригласила тебя вернуться.
В коридоре третьего этажа Этель внезапно свернула не в сторону рабочего кабинета матери, а к ее спальне. С каким-то непонятным раздражением кинула на меня взгляд через плечо, и я моментально придала своему лицу должное выражение отстраненного равнодушия, не позволив изумлению отразиться на нем.
Плесень, свидетельствующая об отсутствии магической активности в замке. Теперь еще и это… Неужели моя мать действительно больна? Но, пожалуй, только смертельный недуг заставил бы ее принимать гостей в постели.
Около самой двери Этель остановилась. Посмотрела на меня и злым свистящим шепотом предупредила:
— Не нервируй мать. Поняла? Она… она немного не в себе. Доктор запретил ей волноваться.
— У вас был доктор? — полюбопытствовала я. — Давно?
