Ну и зря в таком случае. Я давно не сопливая девчонка, которая ревела ночи напролет от постоянных проявлений открытой нелюбви матери. В этой жизни есть вещи, которые надо просто принять, пусть они и кажутся тебе верхом несправедливости. И данная относилась именно к их числу.
Поэтому я лишь повыше вздернула подбородок и подчеркнуто вежливо осведомилась:
— Кейтлин, зачем ты просила меня вернуться?
— Просила? — Голос герцогини окреп, в нем явственно прозвучали знакомые ядовитые нотки. — О нет, моя дорогая. Я потребовала, чтобы ты вернулась. Потому как ты — моя дочь. И я не желаю, чтобы одна из Квинси шлялась не пойми где.
Ого! Это что-то новенькое. Прям очень любопытно, что же от меня надобно матушке. Или напомнить ей, что я «позор рода»?
— Три года тебя совершенно не интересовала моя судьба, — сухо проговорила я. — Что изменилось теперь?
Кейтлин приподнялась, и Этель тут же заботливо подложила под ее спину подушки. После чего мать откинулась на них, выпрямив спину и ровно положив поверх одеяла руки.
— Подойди ближе, — приказала она.
Первым моим порывом было вообще выбежать прочь из комнаты сломя голову. Быть может, зря я вернулась домой. Да, мое положение было тяжело, но не безнадежно. В конце концов, с голода бы не умерла. Мне ведь предлагали место помощницы архивариуса в городской библиотеке Родбурга. Надо было засунуть фамильную гордость куда подальше и согласиться.
— Ивори!
Я вздрогнула. В шепоте матери прорезался отчетливый змеиный присвист, что говорило о крайней степени ее бешенства. И мои ноги сами сделали шаг вперед. Мать поманила меня указательным пальцем, и я нехотя подошла еще ближе.
А затем отпрянула, когда живот внезапно обожгло огнем. Согнулась, лишь каким-то чудом не упав. Казалось, будто кто-то невидимой с расчетливой жестокой силой ударил меня под дых.
— Одно радует: ты не носишь под сердцем никакого выродка, — удовлетворенно констатировала Кейтлин. — И ни под каким потным мужиком еще не извивалась.
Замолчала, с тяжелым присвистом дыша.
Этель обеспокоенно посмотрела на мать. Выудила из кармана платья носовой платок и бережно вытерла ее лицо, которое влажно заблестело от выступившего пота после этого простенького, в общем-то, заклятия.
— Это все, что ты хотела узнать? — зло спросила я, не убирая ладони с живота. — Но я не понимаю, какая тебе разница, девственница ли я или нет. Насколько я помню, ты выгнала меня, сказав, что я недостойна носить имя одной из Квинси.
