И что с того, что за дверью горницы Госпожи он снова становился собою, иногда вспоминая, что и у него когда-то было имя. Но приходил час. Госпожа звала его. И личина человека снова уступала место запуганному Слуге, чей удел - лишь страх. Покорность вот тоже.
Мужчина испуганно потер правую ладонь. Она, украшенная таким же чудным узором, что и ставни, давно перестала чувствовать, все больше леденея. Но Госпожа обещала все исправить, вот только...
Он протянул Хозяйке онемевшую ладонь, в которой был зажат небольшой свиток, и удовлетворенно выдохнул, когда та забрала непосильную ношу. Все-таки, заклятие такой силы нелегко сдержать бумагой:
- Еще Ворожебник, он готов...
Чародейка жадно развернула бумагу, быстро скользя пытливым взором по тайным письменам. Удовлетворенно выдохнула.
- Сегодня ты заслужил ласку. Может быть, даже прощение, - говорившая это даже не взглянула на Слугу.
А он превратился в слух. Неужели вернет ему руку?
Ожидание длилось почти бесконечно, но вот уже Колдунья идет к нему, протягивая миниатюрные ладошки к сильному стану. В глазах - смешинки, на губах - полуулыбка.
Мужчина обмер. Когда он увидел ее в первый раз, ему показалось, будто нет на свете никого прекрасней. Да и сейчас он не знал таковых. Тонкостанная, изящная. И ведь ее звериная грациозность могла насторожить его - того, кто не был обделен даром небожителей. Но любовь лишает не только разума. Зрения и слуха. Осторожности...
Только нынче слепая любовь и преданная нежность сменились липким страхом, дрожащим у него в животе.
Госпожа повела носом, положив ладонь аккурат на то место, где страх сворачивался в гадюшное кольцо. Живой, послушный ей...
- Боишься, - довольно улыбнулась она. Повела носом, отчего пригожие черты сложились в хищный оскал. И закончила: - Верно. Боишься.
Она коснулась холодными пальцами подбородка Слуги, заставив того склонить голову. Обвела липким языком дрожащую губу и с удовольствием сглотнула.
- Так вкуснее.
Госпожа сомкнула губы вокруг побелевшего рта Слуги и долго, с упоением целовала его. Обмершего, испуганного. И остановившееся сердце его снова забилось.
Затем чаровница прервалась, вложив в теплеющую ладонь несколько бумаг:
- Свезешь их как уговаривалось, до того привязав к капищенской земле. По одной на воеводство. Да отдай в руки. Не читай, не разворачивай по дороге. И ничего не бойся: Струпный Мор, он лишь для живых. Ты ж ни жив, ни мертв...
Небо полыхнуло. Раздался раскат грома. За ним - другой, третий...
