Пришёл в себя в темноте, в пещере. Грудь болела, чувствовал себя отвратно и как — то необычно. Такое ощущение, что мне кусочек души выжгли, однозначно резерв ци уменьшился и сильно. Зажёг свечку на подготовленном заранее тотеме среднего лечения. Посмотрел на солнечное сплетение и охнул. Красовался большой шрам в виде паутины. В центре груди между грудными мышцами было белесое пятно, как при давно зажившем ожоге, от него по кругу расходились толстые нити сужающиеся к кончикам, по всей их длине расходились в стороны более тонкие. Они переплетались между собой образовывая паутину. Эта красота занимала весь торс.
Что происходит на спине не понятно, но видны толстые чёрные линии на рёбрах с двух сторон. Как при качественно нанесённой татуировке. Узнал часть печати, значит на всю спину у меня стильная татуировка в виде геометрических фигур вписанных друг в друга, чёрточек и закорючек. Кардинально преобразил молодое тело, на спине огромная татуировка, впереди шрам. И что мне дала эта печать? Ничего необычного не чувствовал и не видел. Ладно, потом, сейчас сил нет совсем. Напитал руны на тотеме и провалился в сон.
Неделю я приходил в себя. Лечение практически не помогло. Шрам остался как был и нисколечко не уменьшился. Грудь болеть перестала, но ныть продолжала. Первые дни я ел и спал, хорошо запася в трактире провиантом и водой, когда шёл на выход из города. Пару дней назад вылез из свой берлоги и подстрелил зайца из лука. Стрелял я уже хорошо, тренировался много. К тому же выработал приём, который позволил мне увеличить меткость. К стреле я цеплял тоненькую ниточку ци и она тянулась за вылетевшим снарядом первые метров двадцать, потом отрывалась и возвращалась ко мне. Пока она тянулась я мог легонько подправлять полёт стрелы, что позволяло мне довольно точно стрелять. На ста метрах я легко попадал в ростовую мишень, наверное опытные лучники посмеются с меня, но я был горд собой. Правда этот результат достигался с помощью использования ци и длительного прицеливания, что не позволяло мне быстро стрелять. Две — три стрелы в минуту. Но на пятидесяти метрах корректировка ци уже не требовалась и я стрелял почти не целясь, что позволяло выпускать до семи стрел в минуту с примерно с той же меткостью. Из десяти стрел девять ложились в торс ростовой мишени.
Через семь дней более — менее я чувствовал себя сносно. Резерв ци уменьшился примерно на треть и интуиция мне подсказывала, что я не смогу его восстановить уже никогда. Тёмный плюнул своей техникой мне в самую душу и выжег там что — то. И я очень боялся того момента когда выяснится, что я потерял не только резерв, а и ещё что — то важное.
