Поиск истины [Авторский сборник] | страница 85

— Но именно в этих взглядах на труд, Юрий Васильевич, на трудовой, эксплуатируемый люд и эксплуататоров, иными словами, на нравственные начала отношений в тогдашнем русском обществе, проявились и противоречия Толстого, как их точно и метко определил Ленин — «действительно кричащие» противоречия. Когда так: «С одной стороны, самый трезвый реализм, срывание всех и всяческих масок; — с другой стороны, проповедь одной из самых гнусных вещей, какие только есть на свете, именно: религии, стремление поставить на место попов по казенной должности, попов по нравственному убеждению, т. е. культивирование самой утонченной и потому особенно омерзительной поповщины…».

— И все это, я глубоко убежден, даже уход в «поповщину», связано с неустанным стремлением Толстого во всем «дойти до корня». С гениальной прозорливостью художник Толстой выразил нарастающую ломку взглядов народных масс и в то же время не понял, не признал значения революции, более того, отрицал ее первостепенную роль в изменении положения народа.

Однако как мыслителя, Толстого эта быстрая, тяжелая, острая ломка старых устоев подталкивала искать выход, но, конечно, в соответствии со своими давно сложившимися взглядами на устройство социальных отношений. Он видит этот выход лишь в самосовершенствовании человека, его душевного мира, и в мысли этой доходит до непротивления злу… Толстой недооценил, что самосовершенствование человека, активная сильная нравственная переделка его возможны лишь при победе социалистической революции, когда создаются условия, определяющие весь строй и образ новой жизни человека.

— И вместе с тем Толстой остается для нас гениальным художником, давшим «не только несравненные картины русской жизни, но и первоклассные произведения мировой литературы». Он принадлежит к числу тех, лучших, настоящих людей, которые во все века шли «на Голгофу», чтобы выразить силу человеческого духа, могучую мыслящую плоть, проникнуть за пределы постижимого разумом. Жизнь людского океана и жизнь духа — вот материи, к достижению которых Толстой стремился до последнего часа, и только это считал смыслом бытия художника.

— Это сверхзадача. С подобным явлением сегодня мы встречаемся не так уж часто. Многие книги современных писателей, к сожалению, легковесны, мысль в них не забита мощным клином в суть вещей, а скользит по поверхности, в них нет густого настоя нравственного духа, поиска ответов на вопросы, поставленные жизнью. Чем это вызвано? Ведь таланты есть. Может быть, наши художники не пытаются дерзать, не уверены в своем призвании, склонны щадить себя и ставят перед собой более скромные задачи, оставив сложные и трудные великим? Истинное творчество начинается тогда, когда есть одержимое желание познать мир неизвестный, непостигнутый.