Поиск истины [Авторский сборник] | страница 59

Действенная нравственность презирает моральную догматику, морализаторскую пошлость, отрицает подмену анализа жизни назидательными поступками персонажей, произведенными на свет легковесной «массовой литературой».

Живой нравственности чужды конформизм, трусость, страх, равнодушие, жестокость, озлобленность, насилие, зависть, потребительская жадность, бюрократизм, рабское заискивание, праздность души — все то, что умертвляет в человеке человека, делая его существование не только бесполезным, но как бы враждебным собственной судьбе, самой идее разумной жизни — предназначенности людей на земле.

Наивно успокаивать себя, что все эти пороки, неврозы двадцатого века, опасные болезни захватили западную часть современного мира, в бессилии сложив оружие на таможнях Бреста и Чопа, в аэропорте Шереметьево. Короткий или долгий срок находиться в этом нелепом самообмане — значит пребывать в состоянии нравственного небытия, сладостно и дремотно ощущая себя индивидом инопланетной цивилизации. Однако земная цивилизация одна, и эпидемия гриппа проходит с разным запозданием по всему земному шару, а воздух, загрязненный химическими отходами в одной стране, выпадает смертельными осадками в другой, разрушенный слой озона пагубно сказывается на климате всей планеты.

Если мировые опасности не касаются нас сегодня, то даже здравый оптимизм не охранит нас от этого завтра. Если же заметны начальные симптомы какой-либо порочной болезни, то идеологическое понимание коммунистической нравственности не упразднится в нашей литературе до тех пор, пока каждого индивида советского общества можно будет назвать «гомо моралис». Почему не «гомо сапиенс», не «гомо героикус», не правда ли? Нет, я не оговорился: в первую очередь — «гомо моралис».

Какие бы умные машины мы ни изобретали, какие бы прекрасные города ни строили, какие бы красивые предметы быта ни выпускали — ничто это не в силах заместить живую человеческую душу, духовную красоту, именуемую нравственностью; и не любая литература, а выстраданная книга способна задеть чувство и разум, заставить задуматься, очиститься смехом и слезами, изменить в сторону не тьмы, а света наше отношение к сущему, — такая книга равна в мирное время выигранной победе военной поры — в Сталинграде или под Курском.

Как не может быть в известной нам окружающей среде сухой воды, так и не существует в отдельности нравственности и хорошего человека. Ибо хороший человек — это выявленная нравственность, и отними ее воздействие в культуре, как сразу же возникнет риск поставить человечество на одну биологическую ступень ниже, и, таким образом, произойдет обратное развитие личности, если вспомнить о таком понятии в психиатрии.